И всё же однажды лес расступился и в долине у реки перед ними предстал небольшой город.
Город стоял возле реки, над которой виднелись маленькие речные пристани, окруженные роем лодочек. Сам город был окружен невысокой, но толстой и приземистой каменной стеной, с тремя массивными башнями по периметру, вершины которых были укрыты соломенным навесом. За стеной виднелись небольшие деревянные домики и деревянная башня на холме, напоминающая мельницу без лопастей.
По эту сторону стены так же виднелось несколько домов — в том числе и крупный трехэтажный деревянный дом.
— И это вы называете небольшим поселением? — удивился Платон.
— Поверь, по сравнению с крупными городами севера, Ассурка действительно невелика, — ответила Амалзия. — Это из-за стен в основном так кажется.
Платон присмотрелся — да, действительно, на самом деле за массивной стеной было не так уж много домов, так что город не шёл ни в какое сравнение с той же Псайкрой. Но всё же после трех недель пути по дикой местности, где им встречались в основном глухие деревни, это место казалось оплотом цивилизации.
— Мы поедем внутрь, чтобы предстать перед бароном. Железо продается только через них и считается хорошим тоном явиться как можно быстрее, — сказала Амалзия. — Но, вот насчёт тебя я не совсем уверена, как и насчёт старика.
— В смысле? — удивился Платон.
Он обернулся, нашёл взглядом Шантри — тот что-то увлеченно рассказывал мрачному Игорю, периодически толкая его в плечо. Лаз сидел на козлах и лениво грыз яблоко — недавно им удалось купить у встреченного торговца мешок мелких кислющих яблок, которые кроме Лаза никому не нравились. Остальные караванщики разминали затекшие с дороги ноги и спины, некоторые тоже рассматривали город.
— Барон — Знающий, из новых, взращенных Суртом. Не знаю специфики его способностей, но ложь он чует очень хорошо. И как ты понимаешь, он очень любит расспрашивать всех приезжих о том, откуда они и что планируют делать.
— Я понял, — помрачнел Платон. — Никакая легенда не сработает. Крайне удобный способ выслеживать тех, кто направляется на север, и быстро обнаруживать шпионов, преступников и им подобных.
— Ага, — с грустью в голосе сказала Амалзия.
— Подожди, а ты? — с подозрением уставился на неё Платон. — Ты же сама сбежала с севера, разве он тебя не раскусит?
— Раскусит, конечно, тут и сомнений нет. Но я его знаю, и к счастью за некоторую плату он промолчит обо мне. Это одна из причин, по которой я не вожу караваны сама — можно просто остаться за пределами городских стен.
Платон быстро прикинул в голове возможные варианты. Пытаться подкупить этого Барона смысла не имело — если он догадается о том, кто такой Платон на самом деле, то не факт, что вообще удастся выбраться из города. Полумрак теоретически мог помочь, но свободных очков не осталось. Значит, придется ждать караван снаружи.
— Лады. Я подожду снаружи. Вы же недолго?
— Сложно точно сказать. Иногда это бывает быстро, иногда затягивается на пару часов, — покачала головой Амалзия, — зависит от настроения барона.
— Пара часов точно погоды не сделает.
— Там внизу есть таверна, — Амалзия указала на большой трехэтажный дом. — Место поганое, откровенно говоря, потому что там в основном останавливаются как раз те, кто не хочет лишний раз светиться. Так что держись настороже.
— Понял.
Платон закусил губу, задумавшись на короткий миг, потом коснулся плеча девушки.
— Амалзия…
Она развернулась к Платону, её карие глаза смотрели удивленно, ветер трепал волосы. Что-то в ней было такое, что Платону хотелось поддаться глупому импульсу, запустить руку в волосы, поцеловать, прижать к себе.
Но он сдержался, только осторожно обнял. Девушка ответила на объятия неожиданно крепко, но через несколько секунд они оба отстранились друг от друга, словно произошедшее было не тем, что должно было произойти, и уставились в землю.
— Спасибо тебе, — всё же сказал Платон. — Правда.
— Не за что, — тихо ответила она.
Караван въехал в город, а они с Шантри остались внизу. Старик, прищурив глаз, посмотрел на небо и сказал:
— До заката ещё пара часов, мой друг. Не хочешь осмотреть укрепления? Насколько знаю, им несколько сотен лет.
Платон с сомнением уставился на каменную кладку, которая выглядела не такой уж древней.
— Конечно, стены несколько раз перестраивались, но должны были сохраниться участки, несущие на себе дыхание времени.
В животе у Платона заурчало.
— Нет, знаешь, я что-то подустал с дороги. Есть охота, а осмотреться можно и завтра.
Шантри с сомнением взглянул на него, потом задумчиво почесал затылок.
— Ну, дело твое. Я всё же быстренько осмотрюсь и подойду тогда. Возьми мне что-нибудь поесть.
— Без проблем, — кивнул Платон.
— Спасибо. Я быстро.
Шантри направился вдоль стены к ближайшей башне, а Платон двинулся к таверне. Большое здание выглядело полупустым, но снаружи стояло нескольо разномастных повозок. Он толкнул тяжелую дубовую дверь и вошёл внутрь.
В таверне было относительно тихо, все разговаривали исключительно вполголоса.
Интерлюдия В. Охотник за головами
Редди почесал шею — последнее время его донимала какая-то сыпь. Кожа покраснела и шелушилась, что безумно раздражало. Здесь было слишком жарко, он постоянно потел и чувствовал беспокойство — холод ему был куда больше по душе.
Сейчас он особенно нервничал из-за нового нанимателя и из-за необходимости торчать в замке с крайне малым числом путей для отступления. Бутч справлялся с волнением иначе — нервно мерял коридор шагами.
Топ. Топ. Топ. Топ. Топ. Поворот. Пять огромных, широких шагов в обратную сторону. Поворот. Ещё пять шагов, отдающихся гулким звоном в голове у Редди. Он поморщился — из-за обостренного слуха каждый шаг напарника ощущался так, будто рядом кто-то бил в колокол. Но Редди давно понял, что великие бойцы хороши только для одного дела: для боя. Для всего остального, тем более для ожидания, они не годятся вовсе.
Себя Редди не считал бойцом. Он предпочитал называться охотником — прямых столкновений он избегал, зато всегда тщательно собирал информацию о своей добыче и тщательно расставлял ловушки.
— Бутч.
Здоровяк никак не отреагировал.
— Бутч.
Мечник остановился и вопросительно поднял густые брови.
— Может присядешь уже? Пока топтелки не стоптал.
— Мне без меча неуютно, — басом пожаловался мужчина. — Да и хрен ли мы тут торчим?
— Сам знаешь. Чёрствый сказал, что куш солидный, — попытался максимально мягко и убедительно сказать Редди.
Бутч запустил руку в свою густою бороду и задумчиво уставился на огонь.
— Хрень это всё, Редди. Игры аристократов — дерьмовое занятие. Ловить преступников — это и полезно, и платят прилично. Просто и понятно. А тут только сидим, ждём, чтобы узнать, что у этого лорда сбежала любовница или что-то в таком духе.
— А если бы и любовница, то что тогда? — наклонился вперёд Редди. — Зима близко, деньги лишними не будут, да и не дело это, чтоб бабы непонятно где бегали.
— Не знаю, не знаю, Редди. Не по душе мне это всё.
Редди тяжело вздохнул. Временами выносить ту безумную смесь из суеверий и беспокойств, которая была в голове у его напарника, было очень тяжело. Когда он был моложе, в голове никак не складывалось — как кто-то может одновременно ныть из-за того, что «воздух тут не такой, дышится тяжело» и при этом в любой драке биться, пока противник не перестанет дышать, несмотря на ситуацию, раны и усталость.
Бутч снова начал мерять коридор своими гигантскими шагами. Редди только покачал головой и оперся спиной о стену. Какое-то время слышны были только гулкие шаги, но примерно через сотню маршрутов туда-обратно Ищейка расслышал голоса. Он тут же поднял руку в останавливающем жесте, на что Бутч замер и очень медленно поставил ногу на землю.