Чародей пожал плечами и тихо ответил, склонившись к уху Оррика.
— Может, боятся даже приближаться к Городу Неувядающих Тюльпанов. В сам город и я бы ни за что не полез, там, говорят, столько дваждырождённых, охочих до древних сокровищ, сложили головы, что хватит на целый курган из черепов. Но в сам город нам не надо, Ранах говорит мы его разве издалека увидим. Так что может наши охраннички надеются, что когда мы по южной дороге заедем в их родные кочевья, с нами можно будет поговорить по-другому.
Заальбаг, на своей великолепной лошади подъехал к спорщикам и включился в диалог со всем пылом, яростно жестикулируя и взывая к небу через каждые пару фраз.
— А может просто хотят выторговать плату побольше, — сказал Оррик Танмиру, понаблюдав за происходящим ещё некоторое время.
Предгорья переходили в равнину медленно. Луга перемежались лесистыми холмами, а местами и настоящими горами, с обрывистыми каменными склонами. Горные орки спешили убраться с пути многочисленной колонны людей и животных. Орков вообще было тут подозрительно мало, разок караван даже наткнулся на брошенное несколько лет назад поселение, пока петлял в поисках подходящего пути. Степняки, которые похоже и вправду просто хотели от Заальбага больше денег, вели разведку вперёд и в стороны, но пока не нашли этому определённого объяснения. В небе несколько раз показывались грифоны, следившие за караваном с недосягаемой высоты в надежде поживиться павшей лошадью или неосторожно отъехавшим в сторону от товарищей наездником — возможно неспособность уберечь от крылатых хищников стада, кормившие горцев, и была причиной запустения.
Оррик не был уверен в наблюдательности, а, главное, надёжности степняков. Будь у него лошадь получше, чем два мерина, которых он сумел найти, пока тратил полученный задаток и не будь в воздухе этих самых крылатых хищников, он бы выезжал на разведку сам.
Когда на закате очередного дня караван остановился в долине, окружённой крутыми, лесистыми холмами, предпочтя наличие достаточного количества воды безопасности позиции, Оррик решил прогуляться пешком, чтобы убедиться, не скрываются ли в этих холмах хищники, четвероногие или двуногие. В этот день он чувствовал себя особенно неспокойно — а правильно обученный дваждырождённый его круга знал, что интуиция и предчувствия обычно появлялись, когда мозг не мог адекватно обработать информацию, собранную сверхчеловеческими чувствами.
Он взял с собой старый арбалет, который уже довольно давно возил с собой — настолько мощный, что не всякий обычный человек сумел бы согнуть его железные плечи даже с помощью ворота.
Когда-то Оррик был не силён в лазании по кручам и склонам да поиске следов. Пожалуй, даже и сейчас, после долгих странствий, по меркам дваждырождённых следопыт из него был такой себе. Но то по меркам дваждырождённых. На своих двоих он быстро заметил следы, которые менее наблюдательные степняки со своих сёдел упустили.
А заметив, понял многое, в том числе, что бродить здесь одному было не лучшей идеей. Но едва Оррик направил стопы к лагерю, как еле слышимый даже для него звук коснулся его ушей. Он развернулся, вскидывая арбалет — и уставился прямо в жёлтые глаза довольно крупного волка, вышедшего на тропу позади него словно из ниоткуда.
В начале странствий Оррик был приятно удивлён тем, что в некоторых землях волки бывают не больше и не умнее крупной собаки. Для печально известных в его родной стране смышленых тварей размером с пони, даже имелось особое имя — ворги. Но зверюга перед ним отличалась от яннарийских волков лишь желтовато-бурым оттенком шерсти.
Увидев, что волк замер, видно не зная, бросаться назад или вперёд — видимо и ум у него был сравним, а значит позволял отличить арбалет от палки — Оррик не нажал на спусковую скобу немедленно. Тяжёлый болт с пары десятков шагов легко мог нанести волку смертельную рану, но почти наверняка не свалил бы этакую тушу на месте, а если из кустов чуть поодаль за Орриком следило ещё полдюжины зверей, что было вполне вероятно, учитывая их повадки, то перспектива добраться до лагеря живым становилась смутной. Всё-таки, Оррик больше привык драться с гуманоидными противниками, а не с тварями, которые вместо фехтования просто норовят броситься всей стаей, навалиться массой и сбить с ног.
Вероятно, намерения волка не ограничивались желанием поглядеть на пришельца поближе, а попыток убить себя Оррик спускать не привык, но всё же, рисковать и начинать кровопролитие без уверенности хотя бы на тысячу к одному… После секунд пятнадцати игры в гляделки, Оррик самую малость опустил арбалет и чуть мотнул головой в сторону.