Ротье поднял фонарь, ставший центром области без звуков и кивнул брату с сестрой. Кларин улыбнулся в ответ, Клармонда помахала пятёрке рукой. Ждать больше было нечего.
Естественно, любой источник открытого света выдал бы их приближение на раз, а тепловиденье не слишком хорошо выделяло камни на фоне друг друга. Прямо скажем, плохо выделяло. Так что Оррик успел оценить предусмотрительность Кларина — даже он сам, с его лёгким шагом, успел разок оступиться при спуске и почти наверняка наделал бы шума, если б не чародейское безмолвие.
Зато тепловой образ дракона прямо таки горел белым светом во мраке. Теперь-то Оррик мог рассмотреть его как следует. Будучи неподвижным, свернувшийся калачиком на земле Раймертис уже не казался таким огромным. Туловище, пожалуй, с крупного слона, хотя куда костлявее, могучие крылья сейчас прижаты к бокам, шея и хвост длинные, но довольно тонкие.
Ротье аккуратно поставил зачарованный фонарь на землю — в конце концов, для достаточно тонкого слуха попадание в область безмолвия было не меньшим сигналом тревоги, чем неприятельский боевой клич — взял висевший у него за спиной тяжёлый щит в левую руку и повёл секирой с длинным древком, которую держал правой рукой, подавая заключительный сигнал товарищам. Естественно, план у них был оговорен заранее. Следуя этому плану, Оррик начал осторожно обходить дракона, копьё наперевес. Агарнат меж тем подбирался к филейным частям ящера с другого бока. Ротье и Ларак напротив, направились к голове. Оборотень обернулся прежде чем выйти из безмолвия, теперь он напоминал то ли великанского роста человека с медвежьей головой, то ли отчасти очеловеченного медведя. Юон-чародейка держалась чуть в стороне, но всё же рядом с драконом.
План был неплохой и он даже почти исполнился… но то ли Раймертис спал, держа один глаз полуоткрытым, то ли кто-то во мраке наступил на одну из сухих костей, которыми был усеял пол. Так или иначе, дракон неожиданно вскинулся, его глаза вспыхнули в темноте как две зловещих рубиновых звезды и многочисленные шипы, которые только что были плотно прижаты к чешуе, встали дыбом.
В тот момент, когда Оррик устремился вперёд, он краем глаза увидел, что Ларак и Юон тоже не струсили. Волшебница выполнила быстрый магический жест, шепча под нос заклинание, которое должно было наслать на дракона слабость, нарастающую с каждой секундой её концентрации. Ларак прыгнул, чтобы ухватить и прижать к земле рогатую голову. Оставайся дракон спящим до последнего момента, ему бы это удалось — а сейчас челюсти Раймертиса перехватили его поперёк туловища. Оррик же хотел ударить копьём в место соединения крыла дракона с плечом, в отличие от многих наземных существ, у драконов одно из сравнительно слабых мест находилось на спине — но дракон успел вскочить, и остриё копья, нацеленное теперь под рёбра, не пробило чешуйчатой брони. Полыхнула золотая вспышка примерно оттуда, где должен был находиться Ротье. Крылья дракона расправились со взрывной скоростью — Оррик успел отпрыгнуть, разом на полтора десятка шагов, а вот Агарнат, судя по приглушённому вскрику, получил крылом в лицо.
Ларак пустил в ход свои когти, целясь дракону в глаза, он был слишком велик, чтобы перекусить его пополам, слишком тяжёл, чтобы дракон мог трясти его в зубах, разрываемая плоть оборотня мгновенно срасталась обратно. Но его живучесть была сверхъестественной, а не беспредельной. Раймертис глухо, сдавленно взревел и из его пасти хлынул поток смертоносного яда. Даже лишь веер брызг, задевший Юон — даже сквозь защитные чары — заставил волшебницу взвыть от боли, бросив заклинание.
Оррик не видел, осталось ли от Ларака вообще хоть что-то, потому что в этот момент он рассекал воздух в одном из самых отчаянных прыжков в своей жизни. Прямо сверху он свалился на дракона — на этот раз отравленное копьё без промаха ударило в уязвимое место, прибив левое крыло к боку, достав до плоти и застряв между рёбер. Но и Оррик немедленно понял, что его героическая атака не учитывала важной детали — бритвенно-острые шипы, образовывавшие теперь вздыбленный гребень по хребту Раймертиса, были длиннее, чем казалось снизу. Так что вместо того, чтобы оседлать чудовище, уцепившись за холку, Оррик едва не лишился мужского достоинства — повезло, что гребень лишь разодрал бедро. У тех, кто обладал Вторым Дыханием, кровотечение останавливалось почти мгновенно, так что даже если роговые лезвия и достали артерию, когда он, рефлексивно попытавшись отдёрнуться, свалился со спины дракона, это было для него, как для обычного человека разодранная кожа. Удар об каменный пол тоже не выбил из Оррика дух — он очень вовремя откатился в сторону, чтобы дракон не прошёлся по нему когтистой лапой. Над головой Оррика просвистел веер маленьких железных стрелок, пара из них пробила перепонку драконьего крыла, остальные бессильно отскочили от чешуи — Агарнат тоже сражался, хотя и без особого результата.