Хольте не требовалось напоминаний, агрессия в бою была для неё естественной. На этот раз Оррику пришлось отступить на несколько шагов под бешеным натиском. На миг даже показалось, что он теряет равновесие, и она нанесла особенно яростный удар, перехватив палку двумя руками — да только момент слабости оказался уловкой. Быстрый как тень Оррик позволил ей рубануть пустоту, вдруг оказался сбоку и хлестнул по спине, вновь опрокинув на траву.
Зрелище при её падении образовалось весьма соблазнительное. Вообще, в промокшей от пота рубахе Хольта казалась ему чертовски привлекательной, невзирая на всю вероятность иллюзорности этой красоты. И то, что Оррика в голове возникли такие мысли, заставило его замереть на миг. Боги на небесах, опять думать о таких вещах, хуже того, уже подозревая, что имеешь дело с обманом и красивой видимостью…
Тут Оррик чуть не лишился глаза, потому что пока он ртом ворон ловил, Хольта вскакивала для следующей атаки. Что ж, ещё одна важная причина не смотреть туда, куда не надо.
— Чума и пожар, такое чувство, словно меня били батогами двадцать палачей, — пару часов спустя, Хольта тяжело уселась за стол напротив Оррика. К этому времени оба уже успели напиться мятной воды, окатиться из бочки и переодеться в чистое, оставалось утолить голод. — А я-то думала, что изменение тела даёт большую выносливость, чем боевые искусства и главное — затянуть драку.
Оррик воздел вилку с насаженной на неё свиной колбаской как указку учителя. У него тоже болела большая часть тела, но его настроение улучшилось:
— Раз уж ты захотела, чтобы я тебя наставлял, то приготовься к небольшой лекции. Во-первых, это скорее неправда, чем правда. Во-вторых, три великих пути Второго Дыхания, от которых ответвляется множество малых путей, воплощение физических изменений, духовные боевые искусства, постижение чар разумом, обширны и глубоки. Опасно делать такие обобщения. Суждение даже может быть обычно верно, ну, скажем, все мы знаем, что чародеи слабы в рукопашной. Но ты что, будешь не такой мёртвой, если тебя убьёт редкое исключение? В-третьих, уж извини, но разница в нашем Втором Дыхании слишком велика. Вот, возьмём опять чародея, теперь ты извини Лирия, что беру вашу братию как пример. Да, большинство из них пренебрегают и укреплением тела, и боевыми умениями. Но если представить себе чародея из этого большинства, достигшего столь желанной и столь недоступной ступени Зрелости, которая стоит за Детством и Молодостью, то он, пожалуй, сможет забить тебя до смерти голыми руками, если его вдруг закинет без оружия в зону подавленной магии. Всё-таки у него будет превосходство минимум на полную ступень. Ну а если он будет вовсе на легендарной ступени Вечности, то даже и не знаю, какова окажется пропасть в вашей физической силе — легенды они и есть легенды. Наверное, достаточной, чтобы снести тебе голову с плеч одним щелчком. У нас с тобой разница поскромнее, но всё же, как я могу посудить, не меньше полного круга. Это много, слишком много для честного боя.
— Мир несправедлив, — покачала головой Хольта
Оррик испытывал острое желание менторски поправить её. Но была ли она неправа?
— Знаете, вы очень мило смотритесь вместе, — проинформировала их Лирия. — Не прекрасно ли будет, если нашего царевича спасет романти…
— А ты очень мило смотришься, когда молчишь в тряпочку, ведьма, — оборвала её Хольта.
Оррик покачал головой. Начавшее было появляться у него ощущение, что он находится в компании вменяемых дваждырождённых развеялось как дым на ветру.
При всей сомнительности подхода старейшины Нелленса и его подручных к подбору людей для столь важной экспедиции они были, по крайней мере, пунктуальны. Когда настало третье утро в гостинице, едва Оррик начал беспокоиться относительно того, что ему делать на четвёртый день, на дороге показались всадники. Первым ехал уже знакомый Оррику красавчик, а вот вторым был, похоже, обещанный священник — чёрный камзол с вышитыми на нём белыми восьмилучевыми звёздами явно указывал на члена одного из воинствующих братств.
Поглядев на нового бойца своей дружины поближе, Оррик понял, что его пессимизм оказался, как обычно, недостаточно глубок. «— Не расстрига и не святоша. Щенок.»
— Очень рад знакомству. Можете звать меня Мальдис, — священник отвесил своим новым товарищам элегантный поклон, со взмахом снятой шляпой. Выглядел он очень молодо, усы и борода с трудом росли на его лице, необычно светлокожем по гельтийским меркам. Ну, по крайней мере, энергичность и лёгкость движений, выдающие опытному глазу дваждырождённого, у него были налицо. От Оррика не укрылось, что вид женской половины их команды вызвал у Мальдиса некоторое смущение.