На короткий миг повисла тишина, работа прекратилась, орки смотрели на издыхающего скорпиона, потом начали рефлекторно оглядываться вокруг. Оррик вскинул голову, прислушиваясь к неким очень тихим, подозрительным звукам, которые теперь не заглушались шумом работы. И тут же тишину разорвали крики ужаса. Оррик не замедлил рвануть в направлении, откуда они раздались, одним прыжком вскочив на вершину начавшей обнажаться каменной громады, по другую сторону которых рабочих вдруг обуял испуг, вместо того, чтобы её обходить. И сам с трудом сдержал испуганный возглас, едва не наступив на ещё одного скорпиона. Да что там «одного» — из обнажившейся трещины в древней плите, они теперь ползли кипящей чёрной волной — словно резкие крики вдруг взбудоражили их гнездо.
Оррик в каких только переделках не бывал, так что не спасовал и перед опасностью, против которой было немного проку от шпаги или пистолета.
— Огня! Огня! — заорал он во всю глотку, с каждым словом разрубая надвое ещё одного скорпиона у своих ног. — Тащите огня! Углей! Масло!
Надежды выжечь мерзких тварей прежде чем те успеют расползтись по всем раскопкам было мало, но Оррик и вправду имел опыт командования на войне, так что знал — уж лучше делать нечто не слишком полезное, чем не делать ничего.
Чувства у Оррика были острые, но пока в пределах человеческих. Зато они подкреплялись необычайной внимательностью, без которой, он, наверное, умер бы молодым. Вот и сейчас ему помогло то, что он краем глаза заметил, как Мелам на своём холме выполняет размашистые колдовские пассы — и не просто заметил, а и осознал, что тот делает. Так что Оррик отскочил за миг до того, как воздух вокруг извергавшей скорпионов трещины вдруг обратился в тягучую жижу и область этой жижи начала стремительно расширяться во все стороны, подобно выдуваемому из раскалённого стекла сосуду. Внутри неё движения мерзких насекомых замедлялись до крайности, словно помутившийся воздух вокруг них и вправду вдруг приобрёл консистенцию жидкого стекла. Скорпион, отброшенный пинком Оррика, влетел в колдовской пузырь и завис в воздухе, его полёт неожиданно сделался медленнее, чем у опускающегося на землю пёрышка.
Лишь несколько особенно прытких скорпионов оказались вне области замедления. Оррик выдохнул с облегчением и тут же заорал на орков, чуть не попадавших навзничь при виде настоящего чародейства, снова:
— Чего замерли?!? Пошевеливайтесь, пока заклинание держит этих тварей!
Он улучил миг, чтобы задержать взгляд на Меламе. Чернокнижник, конечно, потом скажет, что опасности для него всё равно не было…
— Опасности для тебя всё равно не было, — отмахнулся Мелам.
Время спокойно поговорить наедине у них нашлось вечером, в шатре Мелама, где сейчас ночевали они оба. По счастью, крыши у шатра не было, так что обет Оррика не проводить под одной крышей более трёх дней и ночей пребывание здесь технически не нарушало.
— Даже не успей ты выскочить из области действия Расплавления Песка Времени, твоя скорость относительно скорпионов осталась бы той же. К тому же, примитивных существ это заклинание обычно пугает и дезориентирует. И в тот момент нашей основной задачей было не позволить им расползаться повсюду, не так ли?
С логикой Мелама было не поспорить, так что Оррик спорить и не стал, лишь молча кивнул, но зарубку на память сделал.
— Ведь если бы они расползлись, мы потеряли бы минимум день, а может несколько, — продолжил свои рассуждения Мелам. — По закону и обычаю Ваану, древние клады и наследия принадлежат не обнаружившему их, а сумевшему извлечь. Извлечь же наследие наставника Зеша за пределами пяти Выпадающих дней нам вряд удастся. Чернь на улицах называет их Колдовскими днями и болтает, будто в это время наша сила возрастает до предела. На то она и чернь, чтобы верить во внушённые ей глупости. На самом деле в эти дни и ночи привычные законы и барьеры нашего мира ослабевают, так что магия может и становится более могущественной — но также менее стабильной. Для основной массы простых и заурядных заклинаний существенной разницы нет, хотя во время Выпадения их тоже лучше творить с особым тщанием. Но вот что касается заклинаний замысловатых и старинных, вроде тех, что хранят древние гробницы от недостойных, то эта нестабильность делает их более… ну, скажем так, хрупкими. Сейчас для нас благоприятен и год, не буду уже углубляться в то, как это вытекает из положения светил, рассказ о древних магических системах Ваану и их связи с астрологией тебя лишь утомит. Но несмотря на всё это, моих сил вряд ли хватит, чтобы развеять защиту гробницы. Это одна из причин, по которой я пригласил Геси участвовать, так что, прошу тебя, не обращай внимания на её отсутствующие манеры и отвратительные привычки.