Но теперь уже Оррик устремился вперёд, полосуя дряблую массу шпагой. Вероятно, на свете существовала истинная неуязвимость, или нечто достаточно близкое к ней, что с точки зрения Оррика никакой практической разницы не было. Но вряд ли обладатель столь могучей и непостижимой силы мог оказаться заточённым как простой страж в гробнице давно забытого чернокнижника. В сражении же с чудовищами, которые лишь казались неуязвимыми из-за своих волшебных уловок, следовало помнить несколько простых правил, если уж не хватало грубой силы, чтобы размазать противника, со всеми его уловками, на двадцать шагов по земле. Если скверна, исказившая тела и души существ, когда-то бывших смертными, от оборотней до нежити и дьявольских слуг Отступника, берегла их от обычного оружия, то они оставались уязвимы к серебру. А для чистокровных отродий сверхъестественных сил и Хаоса, от фей до демонов Бездны, губительно было холодное железо. Одни лишь ложные боги и их порождения были в той или иной мере зачарованы от всего, кроме силы Богов истинных да особых приёмов боевых искусств, отбиравших у жертвы её волшебную защиту. Оррик знал один такой приём, но почитал его неудобным в настоящем бою.
Сейчас он всё равно не понадобился, потому что предположение Оррика о природе их противника оказалась верным. Лезвие шпаги не только прошло через псевдоплоть чудовища как нож сквозь масло — её касание заставляло чёрную массу мгновенно застывать и рассыпаться прахом. Увы, не всю разом. Всё-таки тварь была довольно велика.
И довольно проворна, как Оррик немедленно убедился, когда её рёв перешёл в вопль и она бросилась на него, забыв о прочих противниках. Оррик уклонился от первого неуклюжего рывка, ещё раз полоснув шпагой на отскоке. Тварь махнула лапой, пытаясь дотянуться до него — и лапа удлинилась и ускорилась, обращаясь в длинное щупальце-хлыст, бьющее хоть и предсказуемо, но очень далеко. Чтобы увернуться, Оррик бросился на землю, проворно перекатился, прежде чем мерзкая туша приземлилась на него, снова вскочил на ноги, разрывая дистанцию — и очень вовремя.
Песок и обломки камня вокруг чудовища вдруг вздыбились, обволакивая его со всех сторон, словно сами вдруг стали ещё более чудовищной допотопной амебой, пытающейся ухватить добычу своими псевдоподиями. Не нужно было великого ума, чтобы догадаться — пока бойцы отвлекали стража гробницы, чародеи воспользовались своим шансом произнести более длинные и могущественные заклинания. Вместо того, чтобы нападать, пока песчаная ловушка удерживает чудовище, Оррик отскочил ещё дальше, памятуя, что чародеев тут двое.
И очень вовремя, потому что в следующий миг чудовище и всё вокруг него превратилось в гигантский огненный шар. Волна раскалённого воздуха была такой, что даже будучи на приличном расстоянии Оррик отшатнулся ещё на пару шагов, прикрывая лицо. Смертных это пламя при прямом попадании мгновенно превращало в почерневшие, скрюченные трупы, дваждырождённый калибра Оррика скорее всего выжил бы, но испытав массу незабываемых ощущений.
Однако, даже полуослепнув на миг, Оррик не утратил бдительности. Тварь, вызванная как бы не прямиком из Бездны, человеком, даже дваждырождённым, не была. Поэтому когда прямо из пламени вылетел чёрный отросток, нанося прямой удар словно копьём, он опять увернулся — хотя и не успел полоснуть по нему в ответ.
Пламя угасло и исчезло неестественно быстро, как если бы огненный шар взорвался на водной поверхности. Выросшие из земли щупальца частью оплавились, частью пропитались чёрной слизью, и на глазах замирали, вновь обращаясь в инертную материю. Жар превратил большие куски шкуры твари в спёкшееся подобие смолы, теперь они трескались и осыпались, пока она вырывалась из стремительно утрачивающей силу чародейской ловушки. Её булькание и шипение звучали безумнее, чем раньше, но силы словно и не уменьшились.
До момента, пока сверху не посыпались метательные снаряды. Орки всё же набрались смелости атаковать. Их оружие было сработано довольно-таки грубо, в настоящем сражении от него было бы не много проку — но наконечники их стрел и дротиков были сделаны из железа. И они глубоко уходили в чёрную массу, нанося жестокие ранения.
Рёв твари стал почти неслышимым для человеческого уха, на миг она беспорядочно заколыхалась, не зная, кто был самой страшной угрозой. Один плохо нацеленный дротик воткнулся в песок шага за три перед Орриком. Соваться ближе, видя такую «меткость», не хотелось, но упускать момент не хотелось ещё сильнее. Он быстро шагнул вперёд, схватил дротик и метнул его в чудовище с силой, недоступной простому орку.