— Ты готов идти на ужин? — спросила я.
Он обнял меня за талию, и я повернулась к нему.
— Ммм, — произнес он минутой позже. — Я готов остаться голодным.
— Ну а я нет, — ответила я. — Тебе нужно просто подождать.
Я поглядела вдоль обеденного стола, потом окинула глазами всю комнату. Теперь я знала большинство из этих людей, некоторых даже близко знала. Какая же это пестрая компания, подумалось мне. Фрэнк был бы в восторге, от такого сборища — множества разных типов лиц.
Думать о Фрэнке было все равно что трогать больной зуб; мое намерение бежать все отодвигалось. Но ведь настанет время, когда откладывать еще и еще будет уже невозможно.
Я мысленно обратилась назад, пытаясь восстановить его облик, как бы провела пальцами по длинным, ровным аркам его бровей — так я однажды сделала в действительности. Не имеет значения, что пальцы мои при этом начало покалывать при воспоминании о более шероховатых и густых бровях и о темно-голубых глазах под ними.
Я поспешно повернулась к своему соседу — как к противоядию от беспокойных размышлений. Соседом оказался Мурта. Вот уж кто ни в малой мере не напоминал мне мужчин, тревожащих мое воображение!
Невысокий, щуплого сложения, но мускулистый, как гиббон, с несоразмерно длинными руками, которые усиливали сходство с обезьяной; у него был низкий лоб и узкие челюсти, они мне почему-то напомнили о пещерных жителях и об изображениях первобытных людей в какой-то из книг Фрэнка. Нет, отнюдь не неандерталец. Пикт, вот он кто. В маленьком клансмене было нечто особенно стойкое, что-то роднящее его с потемневшими от непогоды, покрытыми надписями камнями, древними даже в этом времени, которые стоят неколебимыми стражами на перекрестках и на кладбищах.
Увлеченная такими мыслями, я начала присматриваться к другим своим сотрапезникам, чтобы определить их этническое происхождение. Вот, например, сидит человек возле камина, его зовут Джон Камерон, он типичный норманн, если я верно их себе представляю: высокие скулы, высокий и широкий лоб, длинная нижняя губа и смуглая кожа галла.
На удивление светловолосые саксы… совершенный образец — Лаогера. Светлокожая, голубоглазая, хоть и очень миниатюрная, но уже пухленькая… но тут я прекратила свое немилосердное наблюдение. Лаогера тщательно избегала смотреть на меня и на Джейми; теперь она дружески болтала со своими подружками за одним из нижних столов.
Я стала смотреть в противоположную сторону, на соседний стол, где сидел Дугал, на этот раз отдельно от Колама. Кровожадный викинг, точно! Внушительный рост, широкие, плоские скулы… легко представить его себе на палубе корабля-дракона, глубоко запавшие глаза горят алчностью и вожделением, когда он завидит сквозь туман деревню на скалистом берегу.
Крупная рука, слегка поросшая на запястье рыжими волосками, протянулась мимо меня, чтобы взять небольшой ломтик овсяного хлеба с подноса. Еще один древний скандинав, Джейми. Он напомнил мне легенды миссис Бэйрд о племени великанов, которые некогда пришли в Шотландию, а после сложили свои длинные кости в северном краю.
Разговор был общий, как обычно, маленькие группки переговаривались в промежутках между заглатыванием еды. Неожиданно до меня донеслось знакомое имя, его произнесли за соседним столом. Сандрингэм. Я думала сначала, что голос принадлежал Мурте, и повернулась к нему. Он сидел рядом с Недом Гоуэном и жевал, как машина.
— Сандрингэм? А, старый Уилли-жопочник, — раздумчиво проговорил Нед.
— Как?! — вскинулся один из молодых воинов, поперхнувшись элем.
— Наш почтенный герцог имеет вкус к мальчикам, вот как, — пояснил Нед. — Во всяком случае, я так понимаю.
— М-да, — согласился Руперт с набитым ртом. Прожевав, он добавил: — Ему тогда очень пришелся по вкусу молодой Джейми. В последний раз, когда он сюда приезжал, если я правильно запомнил. Когда это было, Дугал? В тридцать восьмом? Или в тридцать девятом?
— В тридцать седьмом, — отозвался Дугал из-за своего стола и прищурился на своего племянника. — Ты был хорошеньким пареньком в шестнадцать лет, Джейми.
Джейми кивнул, жуя.
— Да. И бегал быстро, — сказал он.
Когда улегся смех, Дугал принялся дразнить Джейми:
— Я и не знал, что ты был фаворитом, Джейми. Кое-кто из них продал несчастную задницу за земли и должности.
— Как видишь, я не получил ни того, ни другого, — с усмешкой ответил Джейми под новый взрыв хохота.
— Ты что, ни разу не подпустил его близко к себе? — громко чавкая, задал вопрос Руперт.
— Сказать по правде, случилось подпустить ближе, чем мне самому хотелось бы.