– Расскажешь об этом Колуму? – поинтересовалась, сочувствуя злоумышленнику.
Джейми отрицательно покачал головой и начал рыться в спорране. Вытащил булку и кусок сыра – явно стянул их на кухне по дороге сюда.
– Нет, – сказал он, – Колум слишком суров с парнишкой. Если он прознает, что Хэмиш проявил такую беспечность, он на целый месяц запретит ему верховые прогулки, да Хэмиш и не сможет сесть в седло после полученной порки. Боже, просто умираю с голоду!
Он яростно впился зубами в булку, рассыпая крошки.
– Только не лезь в постель с хлебом, – приказала я и забралась под одеяло. – А как ты собираешься поступить с Хэмишем?
Он проглотил остаток булки и улыбнулся.
– Не беспокойся. Я отправлюсь с ним на лодке по озеру прямо перед обедом и кину его в воду. Пока он доплывет до берега, пока высохнет – обед и закончится.
Тремя взмахами челюсти он прикончил сыр и беззастенчиво облизал пальцы.
– Пусть попробует лечь спать мокрым и голодным, узнает, до чего это приятно!
Джейми с надеждой заглянул в ящик стола, где я время от времени оставляла яблоко или еще что-нибудь. Но в тот вечер ящик был пуст, и он со вздохом его задвинул.
– Ничего, до завтрака уж дотяну, – сделал он философский вывод.
Затем Джейми быстро разделся и, дрожа всем телом, залез ко мне под одеяло. После купания в холодном озере руки и ноги у него очень замерзли, но тело было приятно теплое.
– М-м-м, как хорошо с тобой обжиматься, – пробурчал он, занимаясь тем, что называл «обжиманием». – Ты сегодня как-то иначе пахнешь, верно, выкапывала растения?
– Да нет, – удивилась я, – мне показалось, что это ты пахнешь.
Действительно, я учуяла какой-то довольно резкий, явно растительный запах, довольно приятный, но незнакомый.
– От меня несет как от рыбы, – сообщил Джейми, понюхав тыльную сторону ладони. – И как от мокрой лошади. Нет, – принюхался он, – это и не от тебя. Что-то рядом.
Он вылез из кровати и стал ворошить постель. Источник запаха был обнаружен под моей подушкой.
– Что за черт?.. – Я подняла находку и тут же выронила. – Ой, тут шипы!
Это оказался маленький пучок вырванных с корнем растений, перевязанных черной нитью. Растения завяли, но от свернувшихся листьев шел резкий запах. В пучке имелся и один цветок – измятый шиповник, о колючий стебель которого я уколола большой палец.
Я пососала пораненный палец, осторожно крутя пучок в другой руке. Джейми, замерев, недолго глядел на него, затем вдруг схватил и, подойдя к открытому окну, выкинул прочь. Вернулся к кровати, быстрыми, ловкими движениями смел в ладонь осыпавшуюся с корней землю и выбросил в окно следом. Со стуком затворил окно и отошел от него, отряхивая ладони.
– Выбросил, – без всякой необходимости пояснил он, залезая в постель. – Ложись, англичаночка.
– Что это было? – спросила я, укладываясь рядом с ним.
– Думаю, шутка, – проговорил он. – Дурная, но всего лишь шутка. – Приподнявшись на локте, Джейми задул свечу. – Иди ко мне, mo duinne. Я замерз.
Несмотря на досадный подарок, мой сон, дважды защищенный дверями и руками Джейми, был крепок. Перед пробуждением мне приснился зеленый луг, над которым летало множество бабочек. Желтые, коричневые, белые, они летали вокруг меня, как осенние листья, опускались на голову и плечи, дождем сыпались вниз по телу, крошечные лапки щекотали кожу, нежные крылышки трепетали в такт ударов сердца.
Я медленно выбралась из сна и поняла, что лапки бабочек, щекотавшие мне живот, на самом деле – кончики мягких рыжих волос Джейми, а бабочка, забравшаяся между ног, – его язык.
– М-м-м, – протянула я чуть позже, – для меня это все замечательно, а ты как же?
– Полежи так три четверти минуты, – ответил он, отведя мою руку. – Я предпочел найти для себя дополнительное время. Человек я основательный и предусмотрительный. Могу ли я, миссис, попросить вас нынче вечером составить мне компанию?
– Можете, – сказала я и, закинув руки за голову, дерзко посмотрела на него прищуренными глазами, – если желаете сообщить, что с вашей дряхлостью вас хватает всего на один раз в сутки.
Он бросил на меня острый взгляд со своего края постели и внезапным белым вихрем бросился на меня и крепко втиснул в перину.
– Ну вот, – пробормотал он куда-то в мои спутанные волосы, – не говори потом, что я не предупреждал.
Через три минуты он застонал и открыл глаза. Обеими ладонями сильно растер себе лицо и голову, так что волосы встали дыбом. Затем, пробормотав неразборчивое гэльское проклятие, Джейми неохотно вылез из простыней и принялся одеваться, вздрагивая от холодного утреннего воздуха.