Женщина нам рассказывала о вампирах, пока со знанием дела потрошила их трупы. Я даже подумал, что эти твари менее опасны, чем та, которая её едва не съела.
— Нет, — покачала головой воительница. — Та тварь, с которой вы мне помогли, глупая, одни инстинкты, а вампиры разумные. Могут запросто засаду устроить, дождаться удобного момента и напасть, пытать умеют, разговаривают, от людей почти не отличаются.
— Интересно, зачем они на город напали? — Задумчиво спросил Анар.
— Как это зачем? — Удивлённо посмотрела на него женщина. — Детей воруют, из детей делают патриархов стаи, обращают и создают мощного монстра, слышали, как он за стеной своих созывал?
— Да я не об этом, — отмахнулся Анар. — Почему они не напали на деревню, безопаснее же.
— Потому что умные, — как-то грустно улыбнулась Альма, вытирая руки. — Понимают твари, что если начнут вырезать деревушку за деревушкой, то местные просто отсюда уйдут, вот и не трогают их пока. Хотя у вампиров есть отступники, вот те твари лютуют, им плевать, кого убивать и в каком количестве, живут одним днём как какие-то разбойники.
— Если патриарх такой сильный, то почему сам со своей стаей не пришёл в город? — Полюбопытствовал я.
— Бережёт свою шкуру, — ухмыльнулась женщина, а после, немного понизив голос, добавила. — Наши дворяне тоже в первых рядах в атаку не идут, по крайней мере, не все. Показывают свою удаль и воинское умение, прикрываясь своими солдатами.
— А эти вампиры сильные? — Не сдержал любопытства я. — Ну если судить по другим вампирам.
— Нет, — покачала головой Альма. — Можно сказать, это как крестьянское ополчение в людской армии, самые слабые. Сильные в нападении не участвовали, если только с другой стороны города такие напали, но это вряд ли.
— Понятно, — покивал я. — А вообще, можешь рассказать, кто следом за рядовыми вампирами идёт?
— Т-а-ак, — протянула женщина и даже отвлеклась от своего неприятного занятия, видно ей нравилось рассказывать нам неразумным о том, что может в будущем помочь группе. — Самые сильные — патриархи, их ещё называют главами кланов, древними вампирами, ну и ещё много разных названий, хотя древних вампиров осталось мало, но всё же есть. Те, которые появились после великой смуты, насколько мне известно, очень опасные твари, мне таких видеть пока не доводилось, за что я сильно благодарна богам. За ними в иерархии идут их жёны.
— Погоди, — тут же перебил я женщину. — Как это жёны, они что, размножаться могут?
— Ну конечно, — улыбнулась Альма. — Ты как хотел?
— Так они же детей воруют для того, чтобы провести какой-то там ритуал и получить в свои ряды новых вампиров.
— Так и есть, — кивнула Альма. — Только эти дети, по сути, становятся рабами, они выполнят любой приказ патриарха или его жён, верные бойцы, которые со временем становятся гораздо сильнее вот этих, — пнула она ногой лежащий перед ней труп.
— Понятно, — покивал я. — Значит за патриархом идут его жёны, а они сильные?
— Да, мне даже доводилось убивать одну из таких тварей.
— Если они такие сильные, то как вы с ними справились? — Удивился я. — Прости, но что-то твои стрелы не очень вредили даже вот этим вампирам, как ты говоришь самым слабым.
— Так не я её убивала, — ухмыльнулась женщина. — Несколько лет назад последователь бога войны это сделал, ну а мы у него на подхвате были, еду приготовить да сон беречь.
— Значит, за жёнами идут их дети?
— Правильно, — кивнула Альма. — Детишки слабее своих родителей, иногда они откалываются от клана и создают свои, вроде бы это в среде вампиров не приветствуется, слишком новые вампирские кланы много на себя берут, людей режут и обращают всех без разбору, плюют на осторожность. Несколько раз деревни вырезали в этих краях. Мы собрали большой отряд, граф даже последователей вызвал, так вот, когда мы нашли логово этих тварей, там уже всех перебили до нас. Что-то мне подсказывает, что сделано это было по приказу патриарха. За детишками вампиров идут рабы, те самые, которых вампиры из похищенных детей делают, они выше по статусу рядовых бойцов, потому что намного сильнее и умнее, чем эти твари, — Альма снова пнула многострадальный труп. — Вампиров можно отличать по их «красоте», чем страшнее, тем сильнее. Не знаю, почему так, может быть, потому что они сильно изменяются и совсем теряют человеческое обличие.