И то последнее, что он мне сказал. Пока мы стояли возле пещеры и дожидались Руперта и остальных, которые ушли за пони, спрятанными в укромном месте, Дугал резко повернулся ко мне.
— У меня есть для тебя послание, — сказал он. — От ведьмы.
— От Гейли? — сказать, что я поразилась — значит, ничего не сказать.
Лица его в темноте я видеть не могла, но увидела, как он кивнул.
— Я с ней один раз виделся, — тихо произнес он. — Когда забирал ребенка.
В других обстоятельствах я могла бы ему посочувствовать: он расставался со своей любовницей, приговоренной к сожжению, и держал на руках их сына, которого никогда не назовет своим… Но на этот раз голос мой был ледяным.
— И что она сказала?
Дугал помолчал. Не знаю, хотел ли он что-то скрыть или же просто припоминал точные слова. Скорее, второе, потому что он заговорил:
— Она сказала, что, если я когда-нибудь увижу тебя, должен сообщить тебе две вещи, именно так, как сказала их она. Первое: «Я думаю, что это возможно, но точно не знаю». Второе… а второе — это просто цифры. Она заставила меня несколько раз их повторить, чтобы убедиться, что я запомнил правильно, потому что говорить их я должен в определенном порядке. Цифры такие: один, девять, шесть и семь.
Высокая фигура вопросительно повернулась ко мне.
— Это для тебя что-нибудь значит?
— Нет, — ответила я и отвернулась к пони. Но, разумеется, это для меня «что-то» значило. «Думаю, это возможно». Под этим она могла иметь в виду только одно. Она думала, хотя не знала точно, что можно вернуться назад, в мою жизнь, сквозь каменное кольцо. Совершенно очевидно, что сама она даже не пыталась, а решила остаться, за что и поплатилась. Вероятно, у нее были для этого причины. Возможно, Дугал?
Что касается цифр, думаю, и тут я поняла, что имелось в виду. Она назвала их по отдельности скрытности ради — к тому времени это въелось ей в плоть и кровь, но все вместе они составляли число. Один, девять, шесть, семь. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой. Год, когда она провалилась в прошлое.
Я ощущала легкое любопытство и глубокое сожаление. Какая жалость, что я заметила след от прививки, когда было уже поздно! Хотя, заметь я его раньше, возможно, я пошла бы к каменному кольцу, может, с ее помощью, и не вышла бы замуж за Джейми…
Джейми. Мысль о нем давила на сознание тяжким свинцовым грузом, казалась маятником, медленно раскачивающимся на конце веревки. Вряд ли долго. Перед нами лежала дорога, бесконечная и безотрадная, иногда полностью исчезая в замерзшем болоте или под водой, бывшей когда-то лугами и вересковыми пустошами. Под моросящим дождиком, готовым в любой миг обернуться снегом, мы лишь на второй день к вечеру достигли своей цели.
На фоне угрюмого неба грозно вырисовывалось черное строение. Построенное в форме гигантского куба со стороной в четыре тысячи футов, с башней на каждом углу, оно могло вместить три сотни пленников, плюс сорок солдат гарнизона и их командиров, плюс гражданского коменданта и его персонал, плюс четыре дюжины поваров, слуг, конюхов и прочих, необходимых для безотказной работы этого заведения. Тюрьма Вентворт.
Я подняла голову и посмотрела на зловещие стены зеленоватого гранита. Два фута толщиной в основании. Кое-где стены прорезали крохотные оконца. В некоторых поблескивал свет. Остальные — я предположила, что там и находились камеры — оставались темными. Я сглотнула. Увидев массивное сооружение, его неприступные стены, монументальные ворота и стражей в красных мундирах, я начала испытывать сомнения.
— Что, если… — губы пересохли, мне пришлось замолчать и облизать их, — что, если мы не справимся?
Выражение лица Муртага не изменилось — суровый рот, непреклонный узкий подбородок, спрятанный в грязном воротничке рубашки.
— Тогда Дугал похоронит нас рядом с ним — по обе стороны его могилы, — отрезал он. — Пошли, надо кое-что сделать.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
КАПИЩЕ ЗЛА И ОБИТЕЛЬ ЛЮБВИ
Глава 35
Тюрьма Вентворт
Сэр Флетчер Гордон был человеком невысоким и тучным, а шелковый полосатый жилет облегал его, как вторая кожа. Сутулые плечи, выпирающий животик — он напоминал мне большой окорок, устроившийся в кресле коменданта.
Лысая голова и розовый цвет лица только усиливали это впечатление, хотя мало какой окорок может похвастаться такими яркими синими глазками. Он размеренно и неторопливо перебирал листы бумаги на столе.