Рэндалл очнулся, вошел в комнату и потыкал оковы на ноге Джейми.
— Понятно, девочка моя, портим имущество короны. Между прочим, карается законом. Не говорю уже о попытке содействовать побегу опасного заключенного. — В его светло-серых глазах промелькнула искорка веселья. — Придется подобрать тебе какой-нибудь подходящий параграф. А пока…
Он рывком поднял меня на ноги и завернул руки за спину, закручивая на запястьях галстук.
Сопротивляться было бессмысленно, но я изо всех сил наступила ему на кончики пальцев, просто, чтобы выплеснуть отчаяние.
— А-а-а! — он так толкнул меня, что я полетела на кровать и рухнула на грубое одеяло. Рэндалл с мрачным удовлетворением посмотрел на меня и потер башмак носовым платком. Я тоже уставилась на него, и он коротко рассмеялся.
— Нет, ты не трусиха, надо отдать тебе должное. По правде говоря, ты достойная пара вот этому, — он кивнул в сторону Джейми, который как раз зашевелился, — и это самый лучший комплимент. — Он нежно потрогал шею, на которой темнел кровоподтек. — Он попытался убить меня одной рукой, когда я его развязал. И, черт бы его подрал, ему это почти удалось. Жаль, я вовремя не сообразил, что он левша.
— Как неразумно с его стороны, — буркнула я.
— Точно, — энергично кивнул Рэндалл. — Ну, я не думаю, что ты будешь настолько же невежлива, верно? Но на всякий случай, — И он повернулся к громадине-денщику, все еще просто стоявшему в дверях, опустив плечи.
— Марли, — произнес Рэндалл. — Подойди сюда и обыщи эту женщину. Ищи оружие.
Он весело наблюдал за тем, как мужлан неуклюже ощупал меня, наткнулся на кинжал и вытащил его.
— Тебе не нравится Марли? — поинтересовался капитан, глядя, как я пытаюсь увернуться от жирных пальцев, слишком интимно трогающих меня. — Очень, очень жаль. Я уверен, что ты-то ему весьма понравилась.
— Бедному Марли не везет с женщинами, — продолжал Рэндалл, злобно сверкая глазами. — Правда, Марли? Его даже шлюхи не хотят. — Он пронзил меня коварным взглядом, улыбаясь по-волчьи. — Говорят, очень уж большой. — Он вскинул бровь. — А это кое — что значит, если исходит от шлюхи, верно? — И вскинул вторую бровь, чтобы я точно поняла, что он имеет в виду.
Марли, начавший очень тяжело дышать, прекратил шарить руками по моему телу и вытер струйку слюны в углу рта. Я с омерзением отодвинулась подальше.
Рэндалл, глядя на меня, произнес:
— Думаю, Марли не откажется развлечь тебя наедине в своей комнате, когда мы завершим нашу беседу. Разумеется, он может потом поделиться своей удачей с дружками, но это уж ему решать.
— О, а ты не захочешь на это полюбоваться? — с сарказмом поинтересовалась я.
Рэндалл весело рассмеялся.
— Возможно, у меня и есть «противоестественные пристрастия», о чем ты, несомненно, наслышана. Но признай, что у меня имеются и эстетические принципы. — Он посмотрел на своего необъятного денщика. Тот стоял, ссутулившись, в грязной одежде, брюхо нависало над ремнем. Безвольные, толстые губы непрестанно что-то жевали, а короткие жирные пальцы суетливо шарили у ширинки заляпанных бриджей. Рэндалл передернулся.
— Нет, — сказал он. — Ты очаровательная женщина, несмотря на вздорный язык. Видеть тебя с Марли — нет, не думаю, что мне этого хочется. Не говоря уже о внешности, личные привычки Марли оставляют желать много лучшего.
— Твои тоже, — огрызнулась я.
— Вполне возможно. В любом случае, тебе осталось недолго из-за них переживать. — Он замолчал, глядя на меня. — И все-таки я хочу знать, кто же ты такая. Понятно, что якобитка, но чья? Графа Маришаля? Сифорта? Скорее всего, Ловата, потому что ты была с Фрэзерами. — И кончиком сияющего башмака Рэндалл легонько пнул Джейми, по-прежнему обмякшей грудой лежавшего на полу. Я заметила, что грудь его равномерно поднималась и опускалась. Возможно, его обморок просто перешел в сон. Черные круги под глазами свидетельствовали о том, что в последнее время ему не удавалось отдохнуть.
— Я слышал даже кое от кого, что ты ведьма, — продолжал между тем капитан. Он говорил легким тоном, но при этом пристально следил за мной, словно ожидал, что я вдруг обернусь совой и улечу отсюда. — Были какие-то неприятности в Крэйнсмире, верно? Чья-то смерть? Но, разумеется, все это просто суеверная чушь.