— О, — сказал Джейми. — Что ж, дай-ка я тебя согрею.
Он оглянулся на мальчишек в речке, отступил в тень большого дерева, обнял меня за талию и привлек к себе.
— Ты не первая девушка, которую я поцеловал, — тихо произнес он. — Но клянусь, что ты — последняя. — И склонил голову к моему поднятому лицу.
После того, как мельник появился из своей берлоги и нас торопливо представили друг другу, я вернулась на берег пруда, а Джейми выяснял, что произошло. Потом мельник вернулся на мельницу, пытаясь прокрутить жернов изнутри, а Джейми немного постоял, глядя в темные, заросшие водорослями глубины мельничной запруды. Наконец он обреченно пожал плечами и начал раздеваться.
— Ничего не поделаешь, — бросил он мне. — Иэн был прав — что-то застряло в колесе под шлюзом. Мне придется нырять и… — Он услышал, как я ахнула, и повернулся к берегу, где я сидела, прижимая к себе корзинку.
— А что случилось с тобой? — сердито вопросил он. — Что, никогда раньше не видела мужчин в подштанниках?
— Не… не в таких… — с трудом выдавила я из себя несколько членораздельных слов. Предвидя, что придется нырять, он натянул под килт короткое, невообразимо древнее одеяние, сшитое когда-то из красной фланели, а теперь все в заплатках из ослепительного множества разных тканей и расцветок. Определенно эти подштанники принадлежали кому-то, бывшему ростом на несколько дюймов выше Джейми. Они ненадежно держались на его бедрах, а складки эффектно драпировались на плоском животе.
— Твоего деда? — догадалась я, делая безуспешные попытки подавить хихиканье. — Или бабушки?
— Отца, — холодно ответил он, глядя на меня сверху вниз. — Ты же не думаешь, что перед женой и арендаторами я полезу в воду голым, как яйцо?
С немалым достоинством он подобрал одной рукой лишнюю ткань и шагнул в воду.
Добравшись до колеса, Джейми собрал всю свою выдержку, набрал в грудь побольше воздуха и нырнул вниз головой.
Последнее, что я увидела, — это раздувшиеся, как воздушный шар, красные фланелевые подштанники.
Мельник, высунувшись в окно, выкрикивал ободряющие слова и давал советы всякий раз, как мокрая голова Джейми показывалась над водой.
На берегу запруды росло много растений, и я начала ковырять землю палкой в поисках корней мать-и-мачехи, белокопытника, одуванчиков и мыльнянки. Я уже наполнила корзинку до половины, как вдруг за спиной послышалось вежливое покашливанье.
Это была по-настоящему старая леди, во всяком случае, такой она мне показалась. Она опиралась на трость из боярышника, а одета была в наряд, который, похоже, носила еще лет двадцать назад, теперь слишком для нее широкий.
— Хорошего вам утра, — сказала она, кивая головой, как малиновка. На ней был накрахмаленный белый чепец, скрывавший волосы, но несколько седых прядок выбились и висели вдоль щек, напоминавших печеные яблоки.
— Хорошего утра, — отозвалась я и хотела подняться на ноги, но старушка сделала несколько шажков и с поразительным изяществом опустилась на землю рядом со мной. Я понадеялась, что встать она тоже сможет.
— Я… — начала было я, но не успела толком открыть рот, как она прервала меня.
— Ты, конечно, новая леди. А я — мистрисс Макнэб, но все называют меня бабушка Макнэб, потому что мои невестки тоже мистрисс Макнэб. — Она протянула костлявую ручку и придвинула к себе мою корзинку.
— Мать-и-мачеха — ага, хорошо от кашля. — Она поставила корзинку на колени и с видом знатока начала перебирать растения. Я наблюдала за этим со смешанным чувством изумления и раздражения. Наконец, удовлетворенная, она протянула корзинку мне.
— Что ж, ты совсем не глупа для англичанки — заметила старушка. — Во всяком случае, не путаешь тмин с цикутой. — Она бросила взгляд на запруду, где ненадолго появилась голова Джейми, гладкая, как у тюленя, и снова исчезла под водой. — Сдается мне, Лаллиброх женился на тебе не только из-за мордашки.
— Спасибо, — сказала я, решив принять это за комплимент. Глаза старой леди, острые, как иголки, остановились на моем животе.
— Еще без ребеночка? — требовательно спросила она. — Листья малины, вот что тебе нужно. Завари горсточку с шиповником и пей, когда растет луна, от первой четверти до полнолуния.
— О, — растерялась я. — Ну…
— Я хотела попросить твоего мужчину сделать для меня кой-чего, — продолжала между тем старушка. — Но вижу, он немного занят, поэтому скажу тебе.
— Хорошо, — слабым голосом согласилась я, понимая, что помешать ей все равно не смогу.