Увидев ее, Джейми резко остановился, вода скромно прикрывала его до бедер. Он глубоко втянул в себя воздух, стиснул зубы, чтобы они не клацали, и стряхнул с плеча ряску.
— Мистрисс Макнэб, — поклонился он престарелой арендаторше.
— Сэр, — поклонилась она в ответ. — Хороший денек, не правда ли?
— Немного п-п-прохладный, — сказал Джейми, кинув на меня взгляд. Я беспомощно пожала плечами.
— Мы так рады видеть вас снова дома, сэр, и надеемся — и мальчики, и я — что скоро вы сможете остаться навсегда.
— Я тоже, — любезно отозвался Джейми и снова мотнул головой, глядя на меня. Я тупо улыбнулась.
Старуха, не обращая внимания на немую сцену, сложила искривленные руки на коленях и с достоинством начала:
— Я хочу попросить вас о небольшой услуге…
— Бабушка Макнэб, — прервал ее Джейми, сделав угрожающий шаг к берегу, — неважно, чего вы хотите, я это сделаю. При условии, что вы вернете мне рубашку раньше, чем некоторые части моего тела отвалятся от холода.
Глава 29
Еще больше искренности
Вечерами, после ужина, мы сидели в гостиной с Дженни и Иэном, дружески болтая обо всем на свете или слушая рассказы Дженни. Однако сегодня вечером наступила моя очередь, и я привела в восторг Дженни и Иэна, рассказав им о мистрисс Макнэб и красных мундирах.
— Господь знает, что мальчишкам нужна порка, иначе он не вложил бы в них столько от дьявола. — То, как я скопировала бабушку Макнэб, их добило.
Дженни вытерла выступившие от хохота слезы.
— Боже, это чистая правда. И она это тоже знает. Сколько их у нее, Иэн? Восемь мальчишек?
Иэн кивнул.
— Ага, по меньшей мере. Я даже не вспомню всех имен. Кажется, рядом всегда была парочка Макнэбов, с которыми можно было подраться, или поплавать, или порыбачить, когда мы с Джейми были мальчишками.
— Так вы росли вместе? — заинтересовалась я. Джейми и Иэн обменялись широкими ухмылками сообщников.
— О, да, мы знакомы, — захохотал Джейми. — Отец Иэна был управляющим Лаллиброхом, точно как Иэн сейчас. Сколько раз во времена моей безрассудной юности мне приходилось стоять плечом к плечу с теперешним мистером Мюрреем и объяснять одному или второму из наших уважаемых отцов, как обманчива бывает внешность… или терпеть крах.
— А уж если приходилось терпеть крах, — подхватил Иэн, — то столько же раз случалось, что я висел на калитке рядом с теперешним мистером Фрэзером, дожидаясь своей очереди, и слушал, как он орет, как резаный.
— Неправда! — негодующе воскликнул Джейми. — Я никогда не орал.
— Можешь называть это, как тебе угодно, Джейми, — заметил его друг, — но это всегда было ужасно громко.
— Да вас обоих было слышно за мили, — вставила Дженни, — и не только ваши вопли. Джейми, например, постоянно спорил, аж до самой калитки.
— Ага, тебе стоило стать юристом, Джейми. Не понимаю, почему я всегда разрешал говорить тебе, — покачивая головой, сказал Иэн. — Ты всегда втягивал нас в большие неприятности, чем те, с которых все начиналось.
Джейми опять захохотал.
— Это ты о брохе?
— Да. — Иэн повернулся ко мне и махнул рукой на запад, где из холма за домом поднималась древняя каменная башня.
— Это был один из лучших споров Джейми, — сказал он, закатывая глаза к потолку. — Он заявил Брайану, что нецивилизованно использовать физическую силу, чтобы сделать свою точку зрения превалирующей. Физические наказания — это варварство, сказал он, и лупить детей — несовременно. Пороть кого-то только потому, что он совершил поступок, с под… — подоплекой, точно! — с подоплекой которого ты не согласен, вовсе не конструктивный способ наказания…
К этому времени мы все хохотали.
— И Брайан все это выслушал? — спросила я.
— О да, — кивнул Иэн. — А я стоял рядом и кивал всякий раз, как Джейми замолкал, чтобы вдохнуть. Когда у него, наконец, кончились все слова, его отец вроде как кашлянул и говорит: «Понятно». Потом отвернулся и стал смотреть в окно, размахивая ремнем и кивая, как будто обдумывает все это. А мы стояли рядом, как сказал Джейми — плечом к плечу, и потели. Потом Брайан повернулся к нам и велел идти за ним следом на конюшни.
— Он дал нам по метле, по щетке и по ведру и показал на брох, — подхватил рассказ Джейми. — Сказал, что я его убедил, и он решил применить к нам более «конструктивный» способ наказания.
Иэн снова закатил глаза к потолку, словно разглядывая грубые камни броха.