— Ну…
Она взяла мою руку и решительно положила себе на живот.
— Вот здесь. Подожди немного, он скоро снова будет пинаться. Они не любят, когда лежишь на спине. Начинают беспокоиться и крутиться.
И в самом деле — на удивление сильный толчок подкинул мою руку на несколько дюймов.
— Боже, какой он сильный! — воскликнула я.
— Ага. — Дженни горделиво погладила живот. — Он будет красавчиком, как его братец и папа. — Она улыбнулась Иэну, чье внимание моментально переключилось с достижений у пони на жену и будущего младенца.
— Или даже, как его никчемушный рыжеволосый дядя, — добавила Дженни, повысив голос и слегка подтолкнув меня локтем.
— Эй! — Джейми оторвался от подсчетов и посмотрел вверх. — Вы говорите обо мне?
— Интересно, что его привлекло — «рыжеволосый» или «никчемушный»? — шепнула мне Дженни, еще раз подтолкнув меня локтем. А для Джейми добавила сладким голоском: — Ничего особенного, то cridh. Мы просто размышляли — вдруг новорожденному не повезет, и он будет похож на дядюшку.
Дядюшка ухмыльнулся, пересек комнату и сел на пуфик. Дженни любезно сдвинула ноги в сторону, а потом положила их ему на колени.
— Разотри, пожалуйста, Джейми, — попросила она. — Ты делаешь это лучше, чем Иэн.
Он повиновался, и Дженни откинулась назад, блаженно прикрыв глаза. Крохотная рубашонка упала на живот, который по-прежнему шевелился, словно протестуя. Джейми зачарованно уставился на это, в точности, как я.
— Неприятно, наверное? — спросил он. — Когда кто-то кувыркается у тебя в животе?
Дженни открыла глаза и поморщилась — поперек живота вздулась дуга.
— М-м-м. Иногда мне кажется, что печенка вся сине-черная от ударов. Но в основном это приятное ощущение. Это похоже на… — Она задумалась, потом ухмыльнулась брату. — Трудно описать это мужчине, у тебя нет подходящих частей тела. Не думаю, что могу объяснить тебе, что это такое — вынашивать ребенка. Ты же тоже не сможешь мне объяснить, каково это — когда тебя бьют по яйцам.
— О, это я тебе объясню! — Он быстро сложился пополам, схватился за низ живота, закатил глаза и ужасно, с каким-то бульканьем, застонал.
— Вот так, Иэн? — повернул он голову к табуретке, где хохотал Иэн, прислонивший деревянную ногу к камину.
Дженни поставила изящную ножку брату на грудь и сильно толкнула его.
— Отлично, клоун. Тогда я рада, что у меня их нет.
Джейми выпрямился и откинул волосы с глаз.
— Нет, правда, — с интересом спросил он, — только потому, что у меня нет подходящих частей тела? А Клэр сможешь объяснить? В конце концов, она женщина, хотя еще и не рожала.
Дженни оценивающе посмотрела на мой живот, и я опять ощутила острый укол боли.
— М-м-м, возможно. — Она говорила медленно, обдумывая слова. — Тебе кажется, что кожа на всем теле стала тонкая-претонкая. Ты чувствуешь любое прикосновение, даже одежда трет, и не только живот, но и ноги, и бока, и груди. — Ее руки машинально метнулись к груди и обвели отяжелевшие округлости. — Они становятся тяжелыми и полными… и очень чувствительными, особенно соски. — Маленькие огрубевшие пальцы медленно очертили круг, и я увидела, как соски натянули ткань платья. — И, конечно, ты чувствуешь себя большой и неуклюжей. — Дженни уныло улыбнулась и потерла бедро, которым недавно ударилась об стол. — Занимаешь больше места, чем раньше.
— Но, конечно, — и ее руки легли на живот, словно оберегая его, — здесь ты все чувствуешь особенно сильно. — Она погладила живот так нежно, словно ласкала кожу младенца. Взгляд Иэна следил за тем, как ее руки двигались сверху вниз, снова и снова, разглаживая и разглаживая ткань.
— На раннем сроке это похоже на газы в животе, — засмеялась она и ткнула пальцем ноги в живот брату. — Вот здесь — как маленькие пузырьки внутри живота. Но позже ты начинаешь чувствовать, как ребенок шевелится, и это похоже на рыбку на крючке, когда она дернула — и сорвалась. Ощущаешь быстрый рывок, но это сразу проходит, и ты не уверена, чувствовала что-нибудь или нет. — Словно не соглашаясь с этим описанием, ее невидимый спутник дергался то в одну, то в другую сторону, и живот Дженни колыхался, оттопыриваясь то с одной, то с другой стороны.
— Смотрю, теперь ты уверена, — заметил Джейми, зачарованно следя за этими движениями.
— О да. — Она положила руку на выпуклость, словно пытаясь успокоить малыша. — Понимаешь, они ведь подолгу спят. Иногда даже пугаешься, что они умерли, когда долго не двигаются. Тогда пытаешься их разбудить… — ее рука дернулась от резкого толчка, а потом живот толкнули изнутри и с другой стороны, — и ты счастлива, что он снова пинается. Но дело не только в ребенке. Ты чувствуешь, что вся раздулась, до самого низа. Это не больно-просто ощущаешь себя такой спелой, что можешь лопнуть. Такое чувство, будто к тебе должны прикоснуться, очень легко, везде. — Дженни больше не смотрела на меня. Ее глаза смотрели в глаза мужа, и я поняла, что она больше не помнит ни обо мне, ни о брате. Между ними установилась атмосфера такой тесной близости, словно эта история рассказывается часто-часто, но они никогда от нее не устают.