— А-а, — понимающе протянул старый солдат, натянул одеяло Джейми до пояса, и его напряженные плечи расслабились.
Сэр Маркус уселся у изголовья и снова налил виски.
— По крайней мере ему хватило соображения сперва немного намазать тебя жиром, — заметил он, протягивая один стакан Джейми, с трудом приподнявшемуся на локте.
— Ага. Только сдается мне, это делалось не для моего удобства, — сухо бросил тот.
Сэр Маркус глотнул из своего стакана и задумчиво почмокал губами. Какое-то время из комнаты не раздавалось ни звука, только огонь потрескивал в камине. Ни леди Аннабель, ни я не шевелились.
— Если это тебя утешит, — неожиданно произнес сэр Маркус, не отрывая взгляда от графина, — он мертв.
— Вы уверены? — спросил Джейми лишенным эмоций голосом.
— Не думаю, что кто-нибудь выживет, если его растопчут тридцать животных весом в четверть тонны каждое. Он выглянул в коридор, чтобы посмотреть, откуда шум, увидел и попытался нырнуть обратно. Его зацепило рогом и вытащило в коридор, и я видел, как он упал у стены. Мы с сэром Флетчером стояли на лестнице, подальше от коров. Конечно, сэр Флетчер очень разволновался и послал за ним людей, но никто не смог туда сунуться, потому что везде рога, и животные мечутся, и факелы падают со стен. Господи, парень, тебе стоило это увидеть! — Сэр Маркус заухал, вспоминая, и сжал горлышко графина. — Твоя жена — редкостная девица, это уж точно, парень! — Фыркнув, он налил еще стакан и опрокинул его в рот, чуть не подавившись, потому что снова захохотал.
— Как бы там ни было, — заключил он, колотя себя по груди, — к тому времени, как коров оттуда увели, он выглядел, как тряпичная кукла, вся в крови. Люди сэра Флетчера унесли его, но если он еще и жил, то недолго. Еще глоток, парень?
— Ага, спасибо.
Снова повисла тишина. Джейми нарушил ее.
— Не-а, не могу сказать, что это меня здорово утешает, но спасибо за то, что рассказали.
Сэр Маркус посмотрел на него пронзительным взглядом.
— Хм-м. Похоже, ты этого не забудешь, — отрывисто произнес он. — Даже и не пытайся. Если сможешь, дай этому зажить, как и другим ранам. Не ковыряй, и все пройдет. — Старый вояка поднял узловатую руку с закатанным рукавом и показал рваный шрам, тянувшийся от локтя до запястья. — Шрамы — ерунда.
— Ага, это верно. Некоторые шрамы. — Похоже, Джейми о чем-то вспомнил, потому что попытался повернуться на бок. Сэр Маркус поставил стакан и воскликнул:
— Эй, парень, осторожней! В следующий раз сломанное ребро проткнет тебе легкое! — Он помог Джейми устроиться и подоткнул ему за спину одеяло.
— Мне нужен ножичек, — тяжело дыша, произнес Джейми. — Острый и удобный.
Не задавая лишних вопросов, сэр Маркус протопал к сверкающему французскому буфету орехового дерева, начал шумно рыться в ящиках и вытащил фруктовый нож с перламутровой рукояткой. Он сунул его Джейми в здоровую руку и с ворчанием сел, снова взяв в руку стакан.
— Думаешь, тебе не хватает шрамов? — вопросил он. — Хочешь добавить еще несколько?
— Только один. — Джейми неустойчиво балансировал на одном локте, прижав к груди подбородок, и неуклюже направлял острый, как бритва, нож, под левую грудь.
Сэр Маркус не очень уверенно протянул руку и схватил Джейми за запястье.
— Дай-ка помогу, парень. А то раз — и свалишься на него.
Помедлив немного, Джейми неохотно уступил ему нож и снова лег на одеяло, прикоснувшись к груди дюйма на два ниже соска
— Вот тут.
Сэр Маркус дотянулся до буфета, взял оттуда лампу и поставил ее на свой табурет. С такого расстояния я не могла разглядеть, на что он смотрит — это походило на маленький красный ожог в виде неровного круга. Он еще раз глотнул виски, поставил стакан рядом с лампой и провел ножом по груди Джейми.
Видимо, я невольно дернулась, потому что леди Аннабель схватила меня за рукав и что-то предостерегающе пробормотала. Нож вошел в грудь и повернулся движением, каким вырезают испорченное место из персика. Джейми застонал, тонкая красная струйка потекла по его груди вниз и испачкала одеяло. Джейми повернулся на живот, прижимая рану к матрацу, чтобы остановить кровь.
Сэр Маркус положил фруктовый нож.
— Как только сможешь, парень, — посоветовал он, — зови в постель жену, и пусть она тебя утешает. Женщины это любят, — ухмыльнулся он, глядя на скрытый в тени дверной проем. — Бог знает, почему.
Леди Аннабель почти беззвучно произнесла:
— Пойдем отсюда, дорогая. Ему лучше побыть одному.
Я решила, что сэр Маркус отлично справится с перевязкой сам, и заковыляла вслед за леди Аннабель вверх по лестнице, к своей комнате.
Я резко проснулась. Мне снилась бесконечная винтовая лестница, у подножья которой клубился ужас. Поясница и ноги болели от усталости, но я села в одолженной мне леди Аннабель ночной рубашке и потянулась за свечой и кремнем.
Так далеко от Джейми я чувствовала себя неуютно. А вдруг я ему нужна? Или, того хуже, пришли англичане, а он там один, безоружный. Я прижалась лицом к окну и немного успокоилась, услышав ровное шуршанье снега. Пока буран не кончится, мы в относительной безопасности. Я натянула халат, взяла свечу и кинжал и пошла вниз по лестнице.
В доме стояла тишина, только огонь потрескивал в камине. Джейми спал. Во всяком случае, лежал с закрытыми глазами, повернувшись лицом к огню. Я тихо опустилась на коврик у камина, стараясь не разбудить его. Мы в первый раз остались одни, если не считать тех безысходных минут в подвале тюрьмы Вентворт. Казалось, что это было много-много лет назад. Я внимательно, как незнакомца, изучала Джейми.
Учитывая все обстоятельства, он выглядел неплохо, но я все равно тревожилась. Во время операции он выпил столько виски, что этим можно было свалить с ног коня-тяжеловоза, и, несмотря на рвоту, часть выпитого оставалась в нем.
Джейми не был первым героем, встреченным мною. Как правило, люди проходили через полевой госпиталь очень быстро, и сестрам некогда было хорошо знакомиться с ними, но время от времени появлялся человек, который говорил слишком мало, или шутил слишком много, или держался чуть более чопорно, чем предполагали боль и одиночество.
И я примерно знала, что можно для них сделать. Если выдавалось свободное время, а они были из тех мужчин, что стремятся говорить, лишь бы не свалиться во тьму, ты садилась рядом и слушала. Если они были молчаливыми, к ним следовало почаще прикасаться и искать момент, когда можно вытащить их из собственной скорлупы и удерживать, когда они изгоняли своих демонов. Если выдавалось свободное время. Если же нет, приходилось глушить их морфием и надеяться, что они найдут другого слушателя, а ты спешила к человеку, чьи раны были на виду.
Джейми захочет поговорить, раньше или позже. Время было. Но я надеялась, что говорить он будет не со мной.
Он был укрыт только до пояса, и я наклонилась, чтобы посмотреть на его спину. Зрелище было ужасающим. Рубцы разделяло расстояние едва ли с мою ладонь, и нанесены они были так равномерно, что это сводило с ума. Должно быть, когда его пороли, он стоял, как часовой. Я быстро глянула на его запястья — никаких следов. Он сдержал свое слово — не сопротивляться. И, не шевельнувшись, прошел сквозь суровое испытание, выплачивая обещанный за мою жизнь выкуп.
Я потерла глаза рукавом. Джейми не поблагодарит меня за рыданья над его распростертым телом. Я слегка передвинулась, юбки тихо зашуршали. Он открыл глаза и улыбнулся мне, слабо и устало, но искренне. Я открыла рот и поняла, что не знаю, что сказать. «Как ты себя чувствуешь?» — нелепо. И так понятно, что он чувствует себя, как в аду. Пока я соображала, он заговорил.