- Я помогаю разгадывать тебе эту тайну, - отвечаю я, идя по коридору.
Он не отвечает, но на щеках заходили желваки.
Я чувствую, как страх сворачивается в животе, что бы ни случилось со мной и теми женщинами, это ещё не конец. Смерть должна была снять заклинание... даже заклинание фей. Это правило работает как в этом мире, так и на Земле.
Войдя в детскую, меня окатывает дежа вю.
Многие малыши, до жути, неподвижно лежат в колыбелях или кроватках, а дети взрослее стоят в дальней части комнаты, уставившись в большие окна. Всё почти точно так же, как и в первый раз. Только вот теперь здесь больше колыбелек для детей, которых принесли из тюрьмы Карнона.
Я стараюсь не задрожать при взгляде на детей. Они пугали, когда были просто странными, пьющими кровь и пророчествовавшими детьми, но теперь, то, как они были зачаты... ужас омывает меня снова и снова.
Даже после того, как нянечка объявляет нас, никто из детей не шелохнётся.
На руках волоски дыбом встают.
Есть что-то очень тревожное в этих детях, в этом месте.
Глубоко вздохнув, я иду к окнам. Дес, стиснув зубы, идёт рядом, и его тяжёлые шаги эхом отскакивают от стен.
- Ты вернулась, - говорит девочка, стоящая ко мне спиной.
Я на секунду мешкаю, но затем беру себя в руки, и вновь иду вперёд.
- Вернулась.
- Не стоило, - отвечает другой ребёнок.
Я и забыла, что эти дети действуют, как единое целое. Они одновременно поворачиваются и насторожено наблюдают за мной, идущей к ним. Дес встаёт передо мной, и я слышу, как дети шипят на него.
- Любой из вас, кто прикоснётся к моей возлюбленной, как в прошлый раз, - говорит он на их шипение, - будет изгнан.
Удивительно, но это сработало, и их шипение стихло. Когда Дес отходит, я многозначительно на него смотрю. Страшные дети, даже жуткие, всё же дети.
В его глазах появляется сталь.
Хорошо. Значит изгнание.
Кто-то из детей косо наблюдает за Десом, а кто-то пристально изучает меня. Я приседаю перед близко стоящим ребёнком, девочкой с огненно-рыжими волосами, и внимательно рассматриваю её. Она совсем не похожа на Карнона, за исключением клыков, которые у неё для того, чтобы пить кровь.
- У рабов плохая жизнь, - говорит она.
Рабы, официальный статус слоя населения, живущего в Потустороннем мире. Когда-нибудь слышали истории о том, как феи меняли человеческих младенцев на своих подкидышей? Когда-нибудь задумывались, что случилось с этими человеческими детьми? Рабство - вот что. Некоторое время назад Ночное Царство сочло подобную практику незаконной, но другие Царства ещё практикуют.
- Почему ты так говоришь? - спрашиваю я девочку, пытаясь скрыть свой страх.
- Они грязные, слабые и уродливые, - говорит мальчик рядом с ней.
Я остро осознаю то, что в глазах этих детей я одна из рабынь, которых они унижают.
Периферийным зрением я вижу, как по стенам комнаты ползут тени, явный признак растущего гнева Десмонда. Я перевожу внимание на мальчика.
- Кто сказал тебе это?
- Мой отец, - отвечает он. На губах его расцветает хитрая улыбка. - Он придёт за тобой.
Выпрямившись, я делаю шаг назад и не свожу глаз с его лица. Я слышу, как кровь стучит в ушах.
Это всего лишь слова. Они ничего не значат.
Но костями чувствую обратное. И инстинкты об этом вопят. Как и тот тихий голосок на задворках разума. Они все говорят мне о том, чего бы я ни боялась в тот момент, когда очнулась от кошмара - это не конец.
Я чувствую, как Дес обнимает меня за талию и уводит от детей, что я неосознанно позволяю, но не свожу глаз с мальчика. Он и остальные дети провожают нас взглядами, и я отчётливо понимаю, что они смотрят на меня, как хищник на добычу. Наконец, я отворачиваюсь, прямиком иду на выход и начинаю дрожать. Абсурд какой-то, что бы ребёнок смог меня так напугать. Мы с Десом уже у двери слышим голос мальчика.
- Это тёмные времена.
Мои крылья вздымаются вверх от напряжения, и, слава Богу, во дворце огромные двери, иначе мне бы пришлось с трудом протискиваться через проход с моими громоздкими крыльями.
Как только дверь закрывается, я судорожно вдыхаю. Как мальчик мог сказать подобную фразу? Те же слова, которые нашёптывали мне, сквозь воздух, спящие женщины, когда я посещала их несколькими неделями раньше.
- Карнон мёртв, - говорит Дес.
Я киваю.
- Знаю, - отвечаю я, проведя пальцами по губам.
Мой страх не унимается, и даже больше, он крепнет. Я пришла увидеть этих детей, не потому что боялась, что Карнон жив, причина совсем иная.
- У всех ли фейри Фауны есть черты животных? - спрашиваю я, когда мы покидаем детскую. У моих тюремщиков такие были. Как и у Карнона. Как и у несчастного посланника фауны, которого я вчера видела.
Дес останавливается.
- У большинства.
- А у детей Карнона? - спрашиваю я. - У них есть его черты?
Торговец сжимает губы в тонкую линию.
- По крайней мере, у некоторых.
- Эти дети не унаследовал его черты, - говорю я.
По выражению Деса я вижу, что он пришёл к тому же выводу, что и я...
Карнон не их отец.
Глава 7
Карнон не их отец.
"Карнон не их отец".
Но... как?
Он заточил тех женщин в тюрьму. Сексуально домогался их.
Дес снова начинает идти, словно это откровение ничего не меняет.
И затем до меня доходит...
- Ты знал, - обвиняю я его, пока мы идем в его дворцовые залы.
Вместо того чтобы выглядеть удивлённым или виноватым, или пристыженным моим обвинением, что было бы уместным, Дес смотрит на меня пофигистическим взглядом.