- Какая требовательная, - говорит он нежно, но продолжает рассказ уже серьёзным тоном. - Её звали Лариса, и я её очень любил...
Я чувствую, как к горлу подступает комок. Дело не в его словах, а в том, как он их говорит, словно его мать создала звезды на его небе. Его грудь поднимается и опускается, когда он глотает.
- Мы с матерью всегда были вместе, с самого рождения. - Я замечаю, что он избегает упоминаний об отце. - Она была моим родителем, учителем и тем, кому можно довериться. Возможно, так не должно быть - но уверен, она не хотела, чтобы так было - но на Арестисе... нас с матерью считали странными. - Я замираю. Дес странный? И это в Потустороннем мире? - Даже по стандартам Арестиса мы были бедны, - продолжает он. - Не могли позволить себе жильё, поэтому жили в пещерах, которые я тебе показывал. И под крышей матери я должен была жить по двум строгим правилам: первое - я никогда не должен использовать свою магию, и второе - должен контролировать нрав. - Я не знаю, куда увела эта история Деса, но взгляд его становится отрешённым. На этот раз он не скрывается. - Естественно, я обошёл правила. - Торговец исказил чьи-то правила, чтобы они соответствовали его нуждам? Какой шок. - Я не владел магией, поэтому научился торговаться с магическими существами за части их магии. - Так вот откуда берёт начало склонность Деса к сделкам. У меня не было ни единого шанса выстоять. - Из-за кое-чего даже в Потустороннем мире ты станешь изгоем. Пока я рос, люди считали нас с матерью такими - она же писец и могла владеть только слабой магией, а её сын вообще ею не обладал. - У меня до боли сжимается сердце. Не ожидала услышать такого, попросив рассказать о матери. - Из-за мнения, что мы бедные и слабые, на нас охотились, - продолжает Дес. - Мама столкнулась с нехорошими людьми. Пара фейри на острове пропала после встречи с матерью. Она никогда и словом не обмолвилась о произошедшем, а я тогда не сообразил что к чему, но... без сомнения, мама что-то с ними сделала.
- А ты? - спрашиваю я.
- А что я?
- Как нацелились на тебя?
Дес улыбается, но немного зловеще.
- Никак, ангелочек. Я же обошёл второе правило матери. - Правило номер два: Дес должен контролировать нрав. - Дети фейри ничего не любят больше, чем придираться к слабым, - говорит он. - Мама не могла прекратить издевательства, и не могла помешать мне, защищаться, поэтому научила драться и как отделять эмоции от драк.
Кем была эта женщина до того, как попасть в королевский гарем, а потом стать писцом? Кто заставляет сына контролировать магию и нрав, но всё же учит драться?
- Не понимаю, - говорю я, - зачем скрывать твою силу?
Дес гладит меня по спине.
- Это вопрос на другой раз. Скажу тебе вот что - матери с не сложившейся судьбой, жестокие отцы и одинокое детство... У нас с тобой, ангелочек, очень схожие трагедии.
Глава 24
- Тебе придётся выкатить меня отсюда, - говорю я Десу. Мы сидим в большом атриуме среди толпы других прибывших на праздник Солнцестояния. Мы пьём чай, едим фрукты, орехи и выпечку на завтрак, а солнце проникает блеском в большие окна.
Я откидываюсь на спинку и закидываю ноги на край стола, прежде чем осознаю, что на мне платье. Упс. Я не ношу платья, потому что они не универсальны, а лиф этого ещё и сильно стянул мне живот. Я немного ослабляю его и смотрю на фей вокруг. Мы с Десом сидим за личным столом; его стража и дворяне Царства ночи - за соседними. Дальше завтракают представители флоры и фауны.
В целом, толпа выглядит уставшей. Хоть и присутствуют ленивые улыбки и прикосновения, но некоторые феи прячут зевки, а разговоры больше похожи на сонный лепет.
Мары и ГринМэна нет. Их стол одиноко стоит на возвышении в дальнем конце комнаты. Я собираюсь спросить Деса, что с отношениями правителей флоры, когда в воздухе материализуются мои чёрные кожаные штаны для тренировки и через долю секунды падают на стол. Они опрокидывают пиалу со сливками и остатки кофе, большая часть одежды приземляется в блюдце с мёдом.
"Господи, прошу, скажи, что у меня галлюцинации".
- Дес, серьёзно?
Мы привлекаем внимание других. Дес потягивается, отчего из-под футболки проглядывает пресс, и совершенно не обращает внимания на взгляды.
- Тренировка через полчаса, - заявляет он.
Да он, должно быть, издевается.
- Тренировочный нацист, - бормочу я себе под нос.
- Чего? - спрашивает он.
- Ничего.
Час спустя я уже в кожаных штанах, с кинжалами по бокам и мечом в руке. Мы спаррингуемся в одном из садов рядом с кедром, в котором расположены наши комнаты. Огромное дерево высоко поднимается над нами, а на лестнице вокруг него сейчас полно приходящих и уходящих фейри ночи. В садах вдоль подпорок растут глицинии и розы, а вереск и сирень густыми гроздьями цветут под ними. Ну, они, и ещё около миллиарда других растений. Некоторые известны мне, некоторые нет.
Отступая от Деса, я наступаю на цветок гиацинта.
- Уверен, что здесь можно тренироваться? - выдыхаю я. - Я топчу сады королевы.
Дес идёт на меня, сжимая в руке меч. И ухмыляется, прыгая на камень и вперёд.
- Не притворяйся, что делаешь это случайно. - Ладно, я не слишком осторожно двигаю ногами и ещё злюсь на то, как по-собственнически она обращается с Десом. - И нет, - добавляет он, - королева вполне довольна тем, что мы тренируемся здесь, топча цветы и прочее. Кроме своих кедровых домов, она защищает лишь Заповедную Дубовую рощу.
То есть о том, где ночью мы с Десом трахались. Я бросаю взгляд на край сада, к которому примыкает часть дубовой рощи. При свете видно, что огромная роща окружает дворцовую территорию. Я никогда не пойму, почему из всего, что тут есть, защиты достойны лишь дубы.
Дес наносит удар. Я вскрикиваю, отскакивая, чтобы увернуться.