На стене был изображен сад. Совершенно обычный. Деревья с круглыми кронами, кусты роз, цветы в траве. Всю верхнюю часть занимало небо, выложенное очень красивым бирюзовым цветом, на котором пестрели перламутровые, чуть с розовинкой облака.
По нижнему краю шла надпись на незнакомом мне языке.
— Кто-нибудь знает, что это такое?
Я обернулась на парней. Те тоже заинтересовано рассматривали мозаику. Лаэрт пытался поддеть ножом один из камней. Артур внимательно изучал надпись.
— Очень необычная композиция и явно находится здесь не случайно, — задумчиво пробормотал Артур.
— Что ты имеешь в виду?
— Она такая яркая, сразу бросается в глаза. Выглядит очень чужеродно во всей этой мрачной серости. Мимо не пройдешь. Это, во-первых…
— А во-вторых?
— А, во-вторых, от нее исходит очень сильный магический фон.
— Да. Даже я чувствую, — согласился с ним Лаэрт, — хотя обычно не отличаюсь повышенной чуткостью к таким вещам.
— А что здесь написано? Какое-то заклинание? Что это за язык? — обратила я внимание на надпись.
Артур вернулся к месту, где она начиналась и еще раз тщательно осмотрел буквы.
— Это латынь, мертвый язык, но в академии мы сдавали…
Лаэрт громко фыркнул, но увидев, что никому не до шуток, быстро добавил:
— Молчу-молчу… Ты хоть что-нибудь можешь разобрать из того, что написано? Только вслух не читай вдруг и вправду заклинание.
— Разберемся… — буркнул маг в ответ.
Артур шел вдоль мозаики, медленно ведя пальцем по выступающим буквам, иногда останавливался и задумчиво почесывал затылок.
Мы с Лаэртом ждали молча. Было страшно отвлекать и сбивать его с мысли. Наконец Артур вернулся к нам и сомнением проговорил:
— Это точно не заклинание… Не та структура. Но текст какой-то странный. Я не все понял.
Артур повернулся лицом к стене и принялся медленно читать вслух и сразу же переводить для нас:
— Живые рубины… на ветках… полны красной кровью… мягкое тело с каменным сердцем внутри… цвет приобретает… утро наступает…
С каждым словом у меня от удивления брови поднимались на лоб все выше и выше. Я совершенно ничего не понимала. Что за странная надпись? К чему это тут? У Лаэрта вид был ненамного умнее моего. Судя по всему, этот набор слов ему тоже ни о чем не говорил.
— Артур, ты понимаешь хоть что-нибудь?
Тот со вздохом отрицательно покачал головой.
Мы еще раз внимательно осмотрели рисунок, выложенный на стене, но не нашли в нем нечего примечательного. Решили обойти всю площадь, осмотреть каждый камень и постройку. Это заняло не меньше часа и отняло немало сил, но никакого результата не принесло. С площади решили не уходить, из-за боязни заплутать в повторяющихся улицах и не найти дорогу обратно.
Мы вернулись к мозаике и уселись прямо на землю, привалившись спиной к стене.
— Очень хочется пить, — пожаловалась я.
— Ты же знаешь, мы осматривали все, искали водопроводные колонки и колодцы, воды в городе нет, — уныло повторил Лаэрт мне новость, которую я и так уже знала и которую мы успели много раз обсудить по дороге. Жажда мучила всех.
— Как думаете, здесь бывают дожди? — без особой надежды спросила я. Хотелось просто прервать тягостное молчание.
Лаэрт посмотрел на серое небо и скривился.
— Очень сомневаюсь…
Мы сидели какое-то время молча, давая отдых уставшим ногам, когда Лаэрт вдруг сказал:
— Кровавый дождь на вершине горы Монтисиелы предрекал нам сумасшедший король табари… Такой бы тебя устроил? А, Исабель?
— Бр-р-р Нет. Кровавый я бы не хотела. Мне бы чистой дождевой воды, а лучше фруктового или ягодного сока, — я глянула на сад, выложенный цветными камешками на стене. Изображение было очень правдоподобным, в какой-то момент даже показалось, что ветер колышет ветки деревьев, слышится шелест листвы… Из сада дохнуло прохладой. Я заморгала. Видимо, усталость и жажда играли с моим сознанием дурные шутки.
— Как думаете? Что за деревья изображены на стене? — спросила я у парней. — Яблони? Апельсины?
— Вишни, — ответил Лаэрт. — Я уже посмотрел и обратил внимание. Только ягоды почему-то нарисованы не красным, а серым… Что, кстати, странно, потому что картина вся цветная и очень яркая.
— Подожди-ка… — проговорила я, медленно поднимаясь на ноги, — Артур прочитай еще раз надпись внизу.
Парень поднялся и послушно повторил:
— Живые рубины… на ветках… полные красной кровью… мягкое тело, с каменным сердцем внутри… цвет приобретает… утро наступает.
Он закончил читать и добавил извиняющимся тоном:
— Но ты же понимаешь, что это приблизительный перевод, я латынью владею довольно плохо.
— Понимаю, — отмахнулась я от этой реплики. — Мне и в первый раз показалось и сейчас… Это похоже на детскую загадку. Что думаете?
Артур посмотрел на меня заинтересованно.
— Действительно похоже. И какая у этой загадки разгадка? Есть идеи?
— Вишня! — Лаэрт тоже взволнованно вскочил на ноги. — Смотрите, все сходится: и живые рубины, и красный как кровь — сок, а каменное сердце — это косточка! Исабель, ты гений!
— Я-то здесь при чем? Загадку ты разгадал, вот только… Последние слова: цвет приобретает, утро наступает. Что имеется в виду?
— Нам предлагают раскрасить вишни и закончить картину? — после непродолжительной паузы предположил Лаэрт.
— Хм-м-м… Раскрасить? Возможно. Но чем? У нас ничего подходящего с собой нет. Вообще никаких вещей нет. Найдем что-то в городе? Вряд ли…
Я растерянно разглядывала себя, парней, окинула глазами площадь.
— Сок вишен, красный как кровь и в связи с этим меня есть одна идейка…
Лаэрт улыбнулся и ловким движением вытащил из ножен острый кинжал.
Я поняла, что он хочет сделать. Надрезать палец и раскрасить ягоды на стене своей кровью… Но… Безопасно ли это?
Видимо, эта же идея пришла в голову Артура, потому что он быстрым движением перехватил Лаэрта за запястье.
— Дружище, погоди, не торопись. Рисовать своей кровью в призрачном городе, на стене от которой разит магией за километр может быть опасно.
— Так-то я не дурак и прекрасно это понимаю… — Лаэрта охватил какой-то безумный кураж и, похоже, отговорить его от этой во всех смыслах сомнительной идеи не удастся. — Артур, у тебя есть варианты получше?
— Нет, но давай подумаем. Может есть другой способ?
— А пока будем думать, умрем от жажды и упадка сил на радость это мерзкому городишке? Ну уж нет!
Лаэрт быстро, пока никто не успел его остановить, полоснул ладонь острым лезвием кинжала. Порез получился коротким, но глубоким. Указательный палец левой руки тут же окрасился красным. Лаэрт подошел к мозаике и принялся оставлять свою кровь мазками в тех местах, где неизвестным художником были задуманы ягоды на вишневых деревьях…
Глава 22
1.
Постепенно все серые точки на панно окрашивались в красный. Лаэрт внимательно осматривал мозаику сантиметр за сантиметром и тыкал окровавленным пальцем в нужные места.
Мы как завороженные следили за его действиями, поддаваясь исходящему от него азарту.
Внезапно я поняла, что ветер на площади усиливается. Он нарастал и метался по свободному пространству, закручивал пыль и песок в небольшие смерчи, завывал между построек и крыш, как дикий зверь. Из сильного и порывистого постепенно перерастал почти в ураган. Холодные порывы трепали мои волосы, развевали полы плаща, пытались сбить с ног.
Я почувствовала, как сильные руки Артура обхватили меня за плечи и подтащили ближе к стене.
Послышался громкий треск и скрежет, будто раскалывались камни. Я обернулась посмотреть, что происходит.
Плоские булыжники, которыми была вымощена площадь, шевелились. В буквальном смысле. Прямо из них пробивались наружу ростки. На наших глазах, с невообразимой легкостью ломая и кроша брусчатку, из земли появлялись и быстро росли… деревья.