— Конечно, дорогая, — пробормотал Эндрю.
— Прекрасно сказано, Дженис, — похвалил Дарси, и Дженис одарила его благодарной улыбкой.
— Что же, вы все знаете, что я, возможно, не так уж умна и чересчур сентиментальна. Меня это не обижает. Но я люблю вас всех, и больше всего на свете люблю такие воскресенья, как сегодня, — Дженис осушила бокал.
Ханна захлопала в ладоши.
— Побольше бы таких вечеров, — сказала она.
— Ну конечно, нас ждет еще много точно таких же вечеров, дорогая, — мягко произнес Дарси. — Почему бы нет.
Нина больше слушала, чем разговаривала.
Она вдруг неожиданно поняла, что напряженность и противоречия существуют внутри супружеских пар, а не в отношениях между ними. Они так дорожат компанией друг друга, потому что общение помогает им как-то утвердиться, не перестать чувствовать себя близкими людьми, супругами.
Голоса звучали вокруг Нины вперемежку со звоном приборов и хрусталя, и ей нравилось все время различать среди них один голос и все время отслеживать его в каждом разговоре, как цветную ниточку, вплетенную в ткань. У Стеллы Роуз была манера очень быстро произносить слова, Джимми предпочитал абсолютно бессмысленную болтовню, Дарси говорил медленно, нараспев, нимало не сомневаясь в том, что его в любом случае дослушают до конца. Ханна в основном издавала смешки и какие-то невнятные вскрики, Дженис увлекалась местными сплетнями, и речь ее, пропорционально количеству выпитого, становилась все менее связной, к тому же ее отвлекал Джимми, шутливо поглаживая по руке. Эндрю направлял разговор, сидя во главе стола. И сквозь весь этот шум Нина постоянно слышала низкий, ровный голос Гордона, время от времени отпускающего реплики.
Нина соединяла голоса попарно. Повизгивания Ханны и бас Дарси, саркастически остроумные реплики Стеллы и болтовня Джимми, значительные высказывания Эндрю и беззаботное щебетанье Дженис. Но на сей раз они противились ее усилиям связать их. Пары вновь распадались на индивидуальности, затем опять все вместе становились группой друзей, совершенно однородной группой, и это единство удивляло Нину больше всего.
Эндрю вновь наполнил бокалы, на сей раз кларетом. Дженис поставила на стол говядину по-веллингтонски и разложила по тарелкам куски розового мяса, полив их густым золотистым соусом. На гарнир она подала запеченные овощи, и все опять воздали должное ее кулинарным способностям.
— А вы не очень разговорчивы, — сказал Нине Джимми, когда они приступили ко второму.
С катания на лыжах разговор перешел к машинам. Подперев подбородок рукой, Ханна нараспев произнесла:
— Мне нравится моя малютка триста двадцать пятая. Смотрится о-о-очень сексуально.
— Я мало понимаю в машинах, — равнодушно ответила Нина.
— А разве вам не интересно то, что они могут рассказать о своих владельцах?
Нина задумалась, но никак не могла вспомнить, как выглядит машина Гордона. Она провела в этой машине не меньше часа, но даже не помнила, какой она марки. Что-то серое, массивное, совершенно не похожее на Гордона. Дурацкая затея.
— Как вы думаете, на чем ездит Дарси? — продолжал тем временем Джимми.
— Дайте подумать. Наверное, на красном «порше».
— Не угадали. На красном «порше» ездил бы я, если бы мог себе это позволить. Нет. У Дарси «мазерати», а еще «рейнджровер» для плохой погоды и когда приходится разъезжать по делам, что практически одно и то же.
— Совершенно верно, — отозвался Дарси с другого конца стола. — А Джимми просто завидует.
Нина рассмеялась. Джимми Роуз был по-своему забавен.
— А кто же не позавидует человеку, у которого есть Уилтон-манор, «мазерати» и Ханна.
— Я тоже подумываю о том, чтобы купить машину, — сказала Нина.
— Неужели у вас нет машины? — брови Джимми поползли вверх.
Нина быстро произнесла.
— У меня была «альфа-ромео спайдер», но я продала ее.
— Красивые машины, — откликнулся Эндрю.
— Сексуальные машины, — прибавил Джимми.