На кухне к тому времени остались только Джимми и Дженис. Джимми убирал со стола, Дженис тоже время от времени ставила в посудомоечную машину тарелки. Джимми подошел с полным подносом и поставил его рядом с Дженис.
— Боже мой, Дженис, да меня просто дрожь пробирает, когда я смотрю на тебя сзади.
Джимми сказал это полушутя, в своей обычной манере, но голос его звучал достаточно искренне. Дженис напряженно выпрямилась. Лицо ее пылало, прядки темных волос прилипли к щекам. И куда только подевалась та домовитая хозяйка, какой знали Дженис друзья?
— Ну ты и скажешь, Джимми. На меня приятно было посмотреть сзади, когда там была только половина того, что есть сейчас. Так что не идиотничай.
Джимми протянул руку и коснулся кончиками пальцев одной из каштановых прядей, лежавших на щеке Дженис, вызвав в ней прилив желания и какую-то смутную тревогу.
— Да, я действительно идиот, — сказал он, убирая руку.
Они пристально изучали друг друга еще несколько секунд, затем Дженис нахмурилась, как будто вспомнив о чем-то, преодолевая усталость и опьянение.
— У вас со Стеллой все в порядке? — спросила она.
Улыбка вернулась на лицо Джимми так же быстро, как до этого исчезла, а вместе с ней вернулась и привычка гримасничать.
— Лучше быть не может, — нараспев произнес он. — Прекрасно как всегда. Позвольте доставить вам еще поднос, мадам?
Спустившись вниз, Нина обнаружила, что кто-то успел уже поставить в комнате для танцев какую-то медленную музыку, и Дженис танцует с Джимми, а Эндрю — с Ханной Клегг. Гордон и Стелла сидела в стороне, оживленно беседуя. Нина присела рядом с Дарси.
— Хотите потанцевать? — спросил он, и Нина ощутила на себе все его очарование. Лицо, хотя и располневшее, было все же достаточно привлекательным, и несмотря на большое количество выпитого, в глазах, прикрытых тяжелыми веками, светились ум и проницательность.
— Пожалуй, я лучше посижу, — улыбнулась Нина.
Она чувствовала себя усталой. Ей хотелось скорее очутиться дома, в тишине и уюте, но она не знала, как ей сбежать от Гордона.
— Что же, тогда давайте посидим, — сказал Дарси. Несколько секунд они наблюдали за танцующими, затем Дарси придвинулся к Нине поближе, как бы приглашая ее в свой мир, отделяя от остальных. Нина почувствовала запах сигар, виски и дорогого одеколона.
— Расскажите же мне, — начал Дарси, — что вы думаете о нашем маленьком провинциальном мирке?
— Что я думаю о Графтоне? Не забывайте, я ведь здесь выросла, — ответила Нина.
— Да, я помню. Но мне интересно, не жалеете ли вы, что променяли то, к чему привыкли в Лондоне, на нашу скуку?
Дарси едва заметно кивнул головой в сторону танцующих.
В этой реплике Нина без труда разглядела еще одну попытку отделить себя и ее от всех остальных, даже от Ханны, подчеркнуть расстояние, существующее между избранными и простыми смертными. Он как бы приглашал Нину признаться, что ни мебель, ни еда Дженис, ни даже сами их общие друзья не идут ни в какое сравнение с тем, что оставила Нина в Лондоне.
Нина почувствовала неприязнь к Дарси за эту попытку заставить ее как бы предать Гордона, гостеприимство Дженис и дружеское участие всех остальных. Нина попыталась остановиться, но у нее ничего не получилось: она невольно посмотрела туда, где сидели, беседуя, Гордон и Стелла Роуз. Звездочка прикрыла глаза рукой, как будто ей хотелось расплакаться.
— Нет, я не жалею ни о чем, — резко ответила Нина, пытаясь сконцентрировать внимание на Дарси. — Мне здесь очень нравится. К тому же, на мой взгляд, в провинциальной жизни достоинств гораздо больше, чем недостатков. Например, ваше дружелюбие. В Лондоне не встретишь ничего подобного.
Нина чувствовала недовольство собой. Она понимала, что и сама невольно подмечает в манерах своих новых знакомых черты, отличающие их от лондонцев, то есть таким образом как бы смотрит на них теми же глазами, что и Дарси. Но все равно, это не значит, что она собирается объединиться с ним на этой почве.
Впрочем, намерения Дарси тут же изменились, непредсказуемо, как это всегда бывает у подвыпивших людей.
— А я скучаю, — пожаловался он. — Гораздо сильнее, чем признаюсь даже сам себе. Гораздо больше, чем можно позволить себе, имея все, что имею здесь я.
— Никогда бы не подумала, — сказала Нина. Ее неприязнь к Дарси тут же куда-то улетучилась. Что ж, она тоже выпила сегодня немало.
— Но мы, провинциалы, тоже все время ищем способы как-то разнообразить жизнь, бросить вызов судьбе, — добавил Дарси.