– Налоговый номер? – удивилась я.
– ИНН. Ваше удостоверение могло устареть, надо проверить статус выплат.
– Ваши документы покажите, пожалуйста, – попросила я.
– Пожалуйста, – передо мной раскрыли красные «корочки».
Юляев Василий Семенович, младший лейтенант. Ага, запомним.
– Одну минуту, я звоню в налоговую по месту жительства.
И снова набрала Вольникова.
– Леш, тут какая-то ерунда творится, – тихонько проговорила я в трубку и описала ситуацию.
Наглый гаишник тусовался перед моим багажником.
– Где конкретно?
Я объяснила.
Он буркнул:
– Газуй, пускай идет куда подальше. Ребят пришлю, пусть разберутся.
Я так и сделала. Липовый гаишник вяло обернулся и недоуменно посмотрел мне вслед. Разозленная, я поехала дальше.
Глафира оказалась юной – лет двадцати двух – симпатичной девчонкой. Блондинка, с уставшим взглядом и грустным личиком.
Мы уселись за столик, заказали себе кто чего – я кофе, она – травяной чай.
– Тань, я рада, что вы согласились мне помочь, – вздохнула Глафира. – А то такое ощущение, что полицейские решили из меня убийцу сделать. Расспрашивают, допрашивают, алиби интересуются. Мне даже страшно становится. Спрашивайте, что знаю, все расскажу.
– Вы давно с Виктором были знакомы?
– Два года, – пожала она плечами. – Вместе не жили, только собирались. Просто я учусь еще, и от него мне далековато ездить было. Машину не вожу. А Витьку могли в любой момент на работу дернуть.
– Каким он был человеком?
– Хорошим. Витька – на него положиться можно было. Серьезный такой, ответственный. Не знаю, мне с ним было спокойно. Кто бы знал, что такое случится…
– Вы с кем-то из его друзей, с родственниками знакомы? – уточнила я, сделав вид, что не замечаю ее слез. Жалость в таких ситуациях только хуже.
– А родни у него нет. Сирота, детдомовский. В Тарасов после армейки приехал, – пожала плечами Глафира. – Друзей тоже особо не завел. – Она помолчала. – А знаете, оказывается, я не слишком-то много о нем знаю. Ну, двадцать семь лет, побывал в армии, сирота, вырос в детдоме Воронежской области. Заботливый. Готовить умеет. Техникум окончил и курсы охранников, но как-то дослужился до начальника службы охраны, – она растерянно развела руками. – Друзей нет, либо я их не знаю. Встречались мы два-три раза в неделю, в кафешке или у меня – я одна живу. Иногда на ночь у меня оставался.
В день гибели Мохова Глафира была одна, дома, готовилась к лекциям. Впереди сессия, курс у нее последний. Он ей позвонил, сказал, что выходит на смену. Она предложила приехать к ней утром, после работы – пообещала накормить завтраком и уложить спать. Он согласился. А наутро ей позвонили…
В общем-то, серьезная опасность Глафире не грозила – я выяснила, что у них в подъезде серьезно к безопасности относятся. На вахте есть камера, приход-уход и гостей, и хозяев квартир отмечается в журнале. Но нервы потрепать могут.
Наконец я выяснила у Глаши адрес Виктора Мохова, спросила ключи – но ключей у девушки не было. И мы попрощались.
Так-с. Неплохо бы запрос в детдом направить – и вообще выяснить, так сказать, «послужной список» Виктора Мохова. Ну не стреляют людей ни с того ни с сего, у нас все-таки не бандитские девяностые. А эти запросы может Андрюша Мельников сделать по своему ведомству.
Не откладывая дело в долгий ящик, я набрала его номер, высказала просьбу, после чего поехала домой. Вымоталась как собака, надо сказать. Хотя люблю я свою работу.
А вечером ожидаемо позвонил Кирьянов.
– Короче, Тань, дело крайне мутное. Парня убили прямо на его месте работы. Буквально к вахте подъехала машина, он вышел, из окна расстреляли.
– Может, какие-то криминальные элементы?
– Да вот похоже, только в биографии парня ничего не прослеживается. Раньше не попадался, по крайней мере, об этом никому не известно.
– Ага… Что с документами?
– Тут интересно, Тань. Мохов несколько раз менял прописку, и это только в Тарасове. Я тебе на почту три адреса сбросил.
– Спасибо, заботливый ты мой, – вздохнула я, подумав, что придется все адреса объехать и с народом пообщаться. – А что эксперты установили?
– Убит из «ТТ», ствол чистый, нигде не мелькал. В него выпустили пять пуль, Тань. Пять! Три из них – смертельные, в лоб, горло, легкие.
– Следы на трассе?
– Нет следов, в тот день же снег валил, к моменту приезда ребят все засыпало. Да еще и парень, который вызвал полицию, натоптал изрядно – пытался, видите ли, пульс проверить, спасти, так сказать.
– Ну он же не знал, – хмыкнула я. – А что с записями?