— Балашове, — механически поправила Мила.
— Ну, тем более, в Балашове. Тебе надо сейчас отвлечься, а то ты как замороженная. Давай на недельку съездим в Сочи. Там и в ноябре еще можно купаться. Ты же не была у моря?
— Нет, не была.
— Вот, поедем завтра…
— Как завтра? А пары? Я и так много пропустила…
— Я уже оформил нам две справки по 10 дней, всего 100 баксов, так что все в порядке.
— Подожди, Игорь, какие справки, при чем здесь справки? Я говорю, что лекции пропустила…
— Я понял, возьмешь у Статищева конспекты, он все подробно пишет.
С Игорем все было легко, не было неразрешимых проблем. Нашлись места на какой-то чартерный полугрузовой рейс на Адлер. — Быстро и дешево, — сказал Игорь.
В круглосуточном бутике в аэропорту купили фирменные купальники, шорты, шапочки, ласты, синюю дорожную сумку и через шесть часов смотрели, как огромное красное солнце медленно погружается в море.
Море уже было холодным, галька на пляже чуть согревалась только после обеда, купаться было поздно. Но были длинные прогулки у прибоя, ласковые бирюзовые бассейны, сверкающие фонтаны, вяжущее молодое вино за столиками уличных кафе и пальмы над головой, которые смешно шуршали листьями, как целлофаном. Это была неделя такой непривычной сказочной жизни, что как-то отошли, потускнели и горе, и тревоги, и воспоминания, осталось одно нестерпимое, нереальное счастье.
Купаясь в нем, дыша им, Мила запылала как факел удивительной красотой любящей и любимой.
Незнакомые люди здоровались с ней и восхищенно оглядывались вслед, дарили цветы, присылали за их столик шампанское, а старый усатый шашлычник на перевале снял с шампуров весь шашлык и отдал им бесплатно: «Грех брать деньги с такой красавицы, я знаю, мне будет удача, когда ты ешь мой шашлык».
Засыпая на плече у Игоря, она строила планы будущей жизни, которые незаметно перетекали в сны, яркие, подробные, потом наступал новый день, снова наполненный любовью и Игорем.
В их последнее утро перед отъездом, благодарно целуя солоноватую от пота щеку Игоря, она почувствовала, нет, ощутила седьмым женским чувством, что уже не одна. Они предохранялись, невозможно было по срокам знать, беременна ли она, но это новое состояние полноты себя, завершенности и умиротворения появилось в то утро и не покидало до конца.
Милу, веселую, яркую, любили в группе и на факультете. Узнав о смерти Антонины Федоровны, пять человек, собрав деньги на курсе, приехали на похороны. Мила их приезда не помнила. По возвращении они много рассказывали, инстинктивно усиливая трагические моменты. Родители у всех были молоды и здоровы, поэтому первая смерть рядом как-то притушила бесшабашный молодой «пофигизм». Притихшая группа ждала Милу, была полна сочувствия и готовности помочь.
Такой, загорелой, счастливой, уверенной в себе, ее не ожидал увидеть никто. Мила шла к аудитории, ловила изумленные взгляды, здоровалась, улыбалась и не понимала общей реакции. Лучшая подруга Таня Шестакова бросилась к ней:
— Мила, мы… — и, замолчав, отступила.
— Привет, подруга!
— Привет… — ошеломленно протянула Шестакова.
— У нас сейчас Ершов?
— Нет, он на втором часу…
— Тогда пошли в буфет, пошепчемся, умираю с голоду… — Мила повернула на лестницу. Татьяна оглянулась, пожала плечами, заспешила следом.
Мила уже переставляла с подноса на стол тарелки с творогом, кашей, салатами.
— Мила, мне не надо, я завтракала.
— А я себе, я только с поезда, даже сумки в камере хранения. Не хотела Ершова пропускать.
— Мила, все тебя ждали, сочувствуют…
— Знаешь, Танька, ты скажи всем, не надо никакого сочувствия, я не хочу об этом вспоминать… Вообще… Там все кончилось. Я все начинаю сначала… Понятно?
— Не понятно. Что кончилось? Где ты была? Ты в солярий, что ли, ходила?
— У меня была депрессия, и я ее лечила в Сочи. Ясно?
— Так ты не дома была? А как же девять дней?
— На девять дней мы дали деньги, там все организовали без нас.
— Подожди, а на могилу сходить? И кто это — мы?
— На могилу мы потом съездим. Мы — это я и Игорь. Мы решили пожениться. Он приехал, все организовал и забрал меня в Сочи.
— Какой Игорь? Гладышев с 4-го курса?
— Да, какой же еще?
— Мила, ты с ума сошла? Я же говорила тебе, с ним пол-института переспало, а вторая половина готовится, и всем он обещает сходить в ЗАГС.
— Запомни, Татьяна, раз и навсегда: я — не все. Еще раз гадость о нем скажешь — ищи другую подругу. Ясно?
Таня вспыхнула, вскочила и побежала к выходу. Мила допила сок, аккуратно поставила пустую посуду на движущуюся ленту, поправила локоны и вышла. До конца часа оставалось 10 минут. Ей хотелось заглянуть в группу к Игорю.