Ничего не помогало.
В связи с этим, на Энтони Горацио смотрел не слишком одобрительно. Приехали тут, понимаешь...
Но с письмом от его величества не сильно-то и поспоришь.
— Барон...
— Граф, — в тон ему отозвался Энтони.
Мужчины со стороны напоминали двух котов, столкнувшихся на одной помойке. Вроде бы и поделить надо, и драться нельзя, а то хозяин помойки выйдет, обоих выкинет, и уступать неохота...
Оставался упрощенный вариант — как и у котов, пообщаться.
Коты в этом случае смотрят друг другу в глаза и достаточно противно орут. Конечно, орать барон и граф не собирались, но в глаза друг другу смотрели очень пристально.
— Его величество приказал передать вам это письмо первым начал партию Энтони.
— Любые указания его величества — закон для его по, данных, — парировал Горацио.
Да, воля короля — закон, но кто сказал, что ты от это: становишься умнее?
— На меня возложена достаточно сложная мисси успех которой во многом зависит и от вас также.
Равно как и неудача. Не будешь помогать — Энтор обо всем узнает и не простит.
— У вас одна миссия. А я представляю в Ативерне весь Авестер, — не уступил граф.
Твоя миссия — ты и справляйся. А у меня и без тебя хлопот хватает.
— Хм, — издевательская интонация прослеживала! очень четко. — К сожалению, за последние десять лет о ношения между нашими странами не улучшились.
Какие у тебя тут хлопоты? Только место занимаешь да казенное жалование проедаешь!
Горацио прищурил глаза.
- Сложно улучшить то, чего попросту нет. Но можно хотя бы доносить до своего монарха правдивую информаwb./ Поверьте, барон, даже собирать ее — тяжкий труд.
Это тебе не по попойкам и по борделям бегать.
Тони поморщился.
- Частично, эта информация и стала причиной моего визита сюда.
- Частично?
– Что вы знаете о графах Иртон, ваше сиятельство?
Горацио вздохнул, нервным движением поправил кружевной (выделки торгового дома Мариэль) манжет и посмотрел в окно.
- Сложно сказать однозначно, барон.
- Однозначно?
- Я бы разделил историю семьи Иртон на два этапа. Или на три…
- Да? – искренне заинтересовался Тони,
- Да… Я как раз начинал служить в Ативерне, когда граф Иртон решил жениться. Я не был на свадьбе, но слухи ходили…объединение состояния графа и корабельной флотилии его тестя, барона Брокленда.
- Корабел.
Прозвучало, как прозвище. Да прозвищем это и было. Действительно, как еще назвать Августа Брокленда?
Корабел.
Душой, телом и делом.
Так вот. Граф Иртон — обычный светский повеса, его супгура - самая обычная девушка, которую граф тут же и отослал поместье, чтобы она не мешала ему жить светской жизнью. Даже наследника не сделал... или сделал, тут мне сложно сказать. По некоторым слухам, графиня была беременна, но потеряла ребенка.
— Вот даже как.
— Да. Это был первый этап. Второй... второй начался, когда граф уехал с его высочеством, наносить визиты, а графиня приехала ко двору. Могу сказать, что все были поражены.
— И чем же?
Горацио улыбнулся краешками губ.
— Вы поймете, молодой человек, когда увидите графиню.
— И все же? Хотелось бы что-то услышать сейчас?
— Графиня — редкая женщина. Умная, красивая, уверенная в себе, но что интересно — не вызывающая желания от нее отделаться. Вы знаете, как несносны бывают женщины, получившие в свои руки хоть капельку власти!
Тони пожал плечами.
Он — не знал, и совершенно искренне полагал, что место любой женщины — в постели. У него до сей поры примерно так и получалось, со всеми женщинами. А какие-то чувства, претензии, самоутверждение и прочее...
Это — женщина.
Ханганы в этом отношении наиболее умны, для них любая женщина, это прекрасный цветок, созданный, чтобы украшать жизнь.
Ук-ра-шать.
Не диктовать, не командовать... есть такие, кто выслушивает нравоучения от розы в вазе? Нет? Вот и правильно.
Т^.к Тони и действовал.
Женщины украшали его жизнь и постель, но командовать им? Не родилась еще такая баба!
Горацио улыбнулся.
— Графиня изучает лекарское дело под руководством знаменитого лекаря из Ханганата. Тахира Джиамана дин Дашшара, и весьма в этом преуспела.
— Женщина?
— Очень необычная женщина, достопочтенный Лоф- рейн. Очень. Поверьте, когда она вернулась из Иртона, ее не узнали. Другая женщина, совершенно другая семья, другое отношение к людям... все другое.
Тони пожал плечами — и не заметил тени злорадства в глазах дипломата.