— До сих пор ни один из ваших метких стрелков не вернулся. Напрасно вы отвергли мой вариант с бомбой.
— Каким образом ты сможешь подложить эту проклятую бомбу?!
— Он вернется. Думаю, сейчас он уже нашел то, что искал, и собирается вернуться в Штаты. Не сомневаюсь, что он захватит с собой дочку Сазерленда.
— А почему ты считаешь, что он не прикончил ее заодно с моими парнями?
— Прежний Джеймс, возможно, и прикончил бы. Но он разительно изменился. Стал чересчур сентиментальным. Кроме того, он потратил уже столько сил, чтобы ее защитить, что не пожалеет их и дальше. Не сомневаюсь: он привезет ее в Штаты и наверняка прихватит с собой то, что раздобыл в Ирландии. Вот тут-то мы его и накроем. Если получится — вместе с Энни Сазерленд. Впрочем, главное для нас — уничтожить Маккинли, а здесь мало что сравнится по надежности со старой доброй бомбой.
— А какие у тебя гарантии, что он вернется? И с чего ты взял, что на этот раз он кого-то к себе подпустит?
— В своих выводах я не сомневаюсь, генерал Дональд. Вот увидите: он привезет Энни прямо ко мне. А уж я подготовлю им теплую встречу. — Чуть помолчав, Мартин Полсен ухмыльнулся и добавил:
— Даже горячую.
Генерал уставился на него немигающим взглядом. Этот молодой человек был опаснее гремучей змеи — бездушный и безжалостный, всегда улыбающийся, не знающий сомнений. Впрочем, генерал ценил эти качества в мужчинах.
— Что ж, сынок, — проскрипел он. — Это твой последний шанс. Если опять подведешь меня, я возьмусь за дело сам.
Мартин Полсен не осмелился откровенно ухмыльнуться. И все же его изящно очерченные губы чуть скривились в ироничной усмешке.
— Не подведу, сэр, — твердо пообещал он. — Считайте, что Маккинли уже мертв.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнул генерал. — До сих пор он всякий раз ухитрялся выжить.
— Прежде он был неуязвим, сэр, но теперь с этим покончено. Его ахиллесова пята — Энни Сазерленд. Не знаю, понимает она это или нет, но в ней — его погибель.
Генерал одобрительно кивнул:
— Что ж, сынок, если справишься, гарантирую тебе головокружительную карьеру.
— Справлюсь, сэр.
Глава 19
— Вот здесь мы должны расстаться. Энни уставилась на Джеймса непонимающим взглядом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Родной таможенный контроль мы прошли, Энни. Ты уже дома, в Америке. За барьером тебя ждет Мартин. Передай ему записку — он знает, что с ней делать. А сама оставайся с ним. Он сможет тебя защитить.
— А откуда он узнал о нашем прилете?
— Я ему позвонил.
— А почему вы так уверены, что он один?
— Он хороший специалист, Энни. Почти ни в чем не уступает мне. Он за собой «хвоста» не приведет.
Джеймс вновь заговорил как истый уроженец Техаса — тягуче и немного гортанно. Присмотревшись к нему, Энни поразилась перемене, происшедшей в его облике. Изменилось не только лицо Джеймса, но даже осанка и походка. Одетый, как и прежде, в черные джинсы и темную футболку, он уже не только не походил на ирландца, но даже не казался опасным. Двигался он легко и изящно — совсем не так, как тот дикий зверь, с которым еще недавно она то враждовала, то самозабвенно предавалась любви…
— Значит, так? — с деланным равнодушием спросила Энни. Она решила, что ни за что не покажет ему охватившего ее отчаяния. Джеймс бросал ее, и она прекрасно понимала, что больше никогда его не увидит.
— Да, вот так, Энни. Постарайся вновь сойтись с Мартином. Он способен обеспечить тебе спокойную жизнь и сделать тебя счастливой. Как ты того заслуживаешь.
— Вы ему настолько доверяете?
— Я доверяю ему в той же степени, как и всем остальным, — ответил Джеймс.
— А разве другим вы верите, Джеймс? — прошептала Энни.
На мгновение его темные глаза смягчились.
— Я верю тебе, Энни, — сказал он, а затем легонько прикоснулся губами к ее губам. — Прощай, любовь моя.
Энни не успела ни задержать его, ни даже рта раскрыть. Джеймс исчез, растворившись в толпе, и она словно окаменела. Вокруг сновали люди, некоторые натыкались на нее, извинялись или чертыхались, но Энни ничего не замечала. Джеймса поглотила людская масса — ведь теперь, нацепив привычную маску, он ничем из нее не выделялся, — и Энни оставалось лишь молиться, чтобы с ним ничего не случилось. После всего, что ему пришлось вынести, это было бы верхом несправедливости.
— Не допусти, чтобы его убили! — скорее пригрозила, чем попросила Энни, обращаясь к своему квакерскому богу, которого почитала с самого детства. — Да, он много грешил, но раскаявшийся грешник — это уже праведник. Пусть даже ему и нет прощения. Но ты только не допусти, чтобы с ним что-нибудь случилось!
Ей никто не ответил — ни ее квакерский бог, ни суровый католический бог Джеймса. Оба хранили гордое молчание.
— Энни! Тебе нехорошо? — послышался знакомый заботливый голос.
Стряхнув с себя оцепенение, Энни с недоумением уставилась в красивые синие глаза Мартина, который смотрел на нее со встревоженным видом.
— Как тебе удалось пройти через таможню? — рассеянно спросила она. — Джеймс сказал, что ты встретишь меня по ту сторону барьера.
— Ты что, забыла, что я — правительственный агент? Меня везде пропускают. — Мартин озабоченно осмотрелся по сторонам. — А где Джеймс?
— Ушел.
— Куда?
— Не знаю, — устало ответила она. — Он мне ничего не сказал. Кроме того, что ты обо всем позаботишься.
— О чем именно, Энни? — с непонятной настойчивостью спросил Мартин.
— О том, чтобы сведения, которые он раздобыл, попали в нужные руки. Джеймс передал мне список людей, которые работали с моим отцом.