— Что бы ты тогда сделал, Мартин? Отсоветовал мне ехать к нему?
Энни отпила еще бренди, но согреться по-прежнему не могла — ее колотила мелкая дрожь.
— Я бы убил его собственными руками! — с ожесточением воскликнул Мартин. Энни горько улыбнулась:
— Ты же сам говорил, что Джеймсу даже в подметки не годишься. Не думаю, чтобы тебе удалось усыпить его бдительность.
На мгновение в глазах Мартина промелькнуло и тут же исчезло какое-то странное выражение.
— Трудно сказать. — Он пожал плечами. — В любом случае Джеймса уже не воскресить. Пять фунтов пластиковой взрывчатки потребовалось на то, чтобы отправить его на тот свет.
— Откуда ты знаешь? — резко спросила Энни. Мартин вздрогнул от неожиданности.
— Наша служба безопасности…
— Как они могли так быстро узнать, из чего была сделана бомба? А ведь больше ты ни с кем не разговаривал. Так откуда же тебе известны такие подробности?
Мартин вздохнул и неловко поерзал на диване.
— Видишь ли, Энни, дело в том…
— Признайся, ты сам заминировал его автомобиль? — спросила Энни с обманчивым спокойствием в голосе и крепко стиснула изящный золотой медальон в виде сердечка, висевший у нее на шее.
Она сделала это машинально и тут же убрала руку, но от Мартина ее движение не укрылось. Испуганно подняв голову, она встретила его пристальный взгляд.
— Нет, Энни, в бомбах я не специалист. Хотя соответствующие распоряжения отдал я, это верно. И позволь тебя заверить: умер он мгновенно. Взрыв такой мощности хорош тем, что жертва даже не успевает понять, что с ней произошло. Джеймс ничего не почувствовал.
— Правда?
— Да, — кивнул Мартин и добавил, зловеще улыбнувшись:
— Где записка, Энни?
— А ведь он тебе доверял…
— Он не доверял ни одной живой душе. И надеялся, что я о тебе позабочусь, лишь потому, что у него не было иного выбора. Джеймс понимал, что ему крышка. Не знал только, как и когда его прикончат. Поэтому смерть свою он воспринял с благодарностью. Как избавление.
— У тебя слишком богатое воображение.
— Просто я надеялся избавить тебя от этих неприятных подробностей. И до сих пор считаю, что тебе совершенно ни к чему все знать. Да, я был правой рукой твоего отца. Делал все, от меня зависящее, чтобы претворять в жизнь его планы. Кстати, ты могла бы стать моей союзницей. Нам ведь было хорошо вместе. Я знал, как доставлять тебе удовольствие в постели, умел предвосхищать любые твои желания и капризы…
— Еще бы ты не умел, ознакомившись с записями моего психотерапевта! — хмыкнула Энни.
— Понятно, Джеймс даже это тебе рассказал, — вздохнул Мартин. — Что ж, должен признаться, я его недооценил. Скажи, Энни, ты спала с ним? Лежала под ним в темноте, кротко и терпеливо дожидаясь оргазма? Кончала с тихими, смущенными вздохами?
— Нет, — спокойно сказала Энни. Физиономия Мартина расплылась в улыбке.
— Что ж, это меня радует.
— Я делала ему минет в машине на окраине Дублина!
В следующую секунду Мартин хлестко ударил ее по щеке — и настолько поразился собственной выходке, что в полном недоумении уставился на свою правую руку, которая мелко-мелко дрожала. Энни даже не шелохнулась.
— Ты меня удивляешь, — пробормотал Мартин, немного помолчав. — Впрочем, я и сам себя удивляю. Кто бы мог подумать, что это до сих пор так много для меня значит! Причем, я даже не пойму, что меня бесит больше: то, что ты спала с ним, или то, что он заставлял тебя делать такое. Хотя… Все это уже неважно. — Мартин откинулся на спинку дивана и пристально посмотрел на Энни. — Где записка?
— А зачем она тебе?
— Я ее уничтожу. Нам предстоит начать все заново. Все бывшие сотрудники твоего отца сейчас на том свете. Включая Джеймса. Остались только мы с генералом. Мы с ним создадим новую организацию, лучше засекреченную и всемогущую. И — более привлекательную с финансовой точки зрения. В этом была ошибка твоего отца. Он не любил деньги, предпочитая играть с жизнью и смертью.
— А хоть что-нибудь он любил? Или, может быть, кого-нибудь…
Мартин пожал плечами:
— Ну, любил — это сильно сказано. Думаю, он неплохо относился ко мне. И к тебе, конечно. Он ведь хотел, чтобы мы с тобой были вместе, хотя, наверное, предпочел бы, чтобы ты всегда оставалась рядом с ним. Но уж раз ты вбила себе в голову, что должна выйти замуж, то он подобрал тебе идеальную пару. Впрочем, я никогда не был его любимчиком. По-настоящему он любил только Джеймса. Который в итоге и убил старика…
Мартин вдруг протянул к ней руку, и Энни пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не отпрянуть от его ласкового прикосновения, как от гремучей змеи. Однако Мартин гладить ее и не собирался. Он схватил медальон Энни и одним резким движением сорвал его с шеи.
Энни сразу вспомнила пристальный взгляд Мартина в тот момент, когда она машинально коснулась медальона. Однако вступать в неравную схватку было бесполезно.
— Золотишком заинтересовался, Мартин? — презрительно спросила она.
Мартин не ответил; ловко вскрыв медальон холеными пальцами, он удовлетворенно кивнул, увидев внутри аккуратно сложенную бумажку. Затем снова захлопнул маленькое золотое сердечко и с довольным видом спрятал в карман.
— Что ж, это, пожалуй, все, — спокойно произнес он. — Теперь осталось только с тобой разобраться.
Энни с немым ужасом посмотрела на человека, за которого когда-то вышла замуж и которого, как думала, всем сердцем любила. На оборотня, оказавшегося воплощением всего зла, воссозданного чудовищным гением Уина.