– Тетя, в чем дело? Мне отказались выдать в банке деньги!
Правильно отказались. Я еще позавчера просмотрела отчет Габора Варги и чуть за голову не схватилось. Милый мальчик Винс Шекей, ныне находящийся под следствием, изрядно успел отхватить от семейного пирога Мезейне. И восстанавливать справедливость придется достаточно долго. Мало того, он дал возможность другому милому мальчику Беле почти бесконтрольно запускать руку в мои счета. Естественно, я, как только это увидела, потребовала немедленно отозвать его допуск. То-то мальчик прискакал как ошпаренный, как же, ему надо!
– А почему тебе их отказались выдать?
– Потому что ты запретила! Мне срочно…
– Бела. Не так быстро. Я запретила выдавать кому-бы то ни было мои деньги. Мои. Почему ты считаешь возможным их даже не просить, а требовать?
– Но мне надо!
– Племянничек, а напомни мне, куда ты свои деньги дел?
Главное, мальчик, держи при этом в уме, что Илона мне все рассказала. В свое время мой брат, Алайош Кочиш, составил довольно любопытное завещание. Его старший сын Бела в момент достижения совершеннолетия должен был получить бóльшую часть семейного капитала, состоящего из нескольких прокатных конюшен и некой суммы на счету. Когда ему исполнилось восемнадцать, он получил причитающееся ему наследство… и почти все спустил на удовольствия. Его младшая сестра Илона в момент достижения совершеннолетия должна получить небольшую сумму денег, лежащих в банке на срочном вкладе. Но у завещания были два дополнения. Если Илона вступала в брак до совершеннолетия, ее деньги автоматически доставались мужу. И, видимо, чтобы этого не произошло, Алайош Кочиш назначил свою старшую вдовую и бездетную сестру Мезейне опекуном над детьми. Дети после смерти отца переселились в особняк к тете, но после совершеннолетия Бела съехал в дом родителей, а Илонка так и осталась жить под крылом у тетушки Клары.
Я только теперь поняла, чего, вернее, кого побаивалась Илона, пока сидела со мной в госпитале. Оказывается, к ней старательно, не иначе как с подачи и одобрения братика, подбивает клинья его дружок, Янош Борош. Преследует, буквально проходу не дает. Чего хочет – понятно, успеть жениться на Илоне до ее совершеннолетия и получить право распоряжаться ее частью наследства. А восемнадцать девушке исполнится восемнадцатого декабря. Он и сюда уже пытался напроситься на прием, да вот беда, в связи с ослабшим здоровьем госпожа Мезейне почти никого не принимает. А уж этому-то охотнику за чужим добром здесь точно не рады.
– Ты же обещала!
– Что именно? И когда?
– Да полгода назад! Не оставить… помочь… и распоряжение отдала Винсу… не препятствовать… а этот Варга…
– Бела, помочь – понятие растяжимое. Ты знаешь, сколько моих денег ты за эти полгода успел прогулять? Более четырех тысяч форинтов. И вот мне любопытно, куда ты их тратишь?
– У меня определенный образ жизни и он требует…
– Требует – заработай. Твой дружочек Шекей тебя, однако, разбаловал. После того, как он меня подвел на грань разорения, я вынуждена сократить расходы. Нет, что-то конечно вернется после суда, но сколько… и когда это будет… а пока придется затянуть пояса потуже. И нам, и тебе в том числе. Так что смирись с тем, что денег ты больше не получишь.
– Ты пожалеешь! Я обращусь к врачам и тебя признают недееспособной!
Племянник выскочил как укушенный, а я со вздохом повернулась к сидящей у камина, не замеченной им Пирошке Надьне. Раз уж Бела так глупо себя повел, из этого надо извлечь пользу:
– Прошу простить меня, госпожа Надьне, за отвратительное поведение моего племянника. Очень жаль, что все попытки воспитать из него достойного члена общества не увенчались успехом. И думать он по-прежнему способен только о себе и своих удовольствиях. Это его первый визит после моей операции и то… не отбери у него кормушку, он и пришел бы осведомиться о моем здоровье только через год… если вообще бы обо мне вспомнил…
– Но… может быть, не следовало так… резко урезать мальчику денежное содержание…
– Пирошка, а Вы знаете, куда он девает деньги? Так вот я Вам скажу: питаться он предпочитает в «Солнечном льве» (это я тонко напоминаю ей, что она с мужем посещает этот дорогущий ресторан ровно два раза в году, в день помолвки и день свадьбы), одежду выписывает из ателье Франжье в Будапеште (пусть вспомнит, что ее семья скромно пользуется услугами местной модистки Марии Орт), мебель ему изготовили на заказ в мастерских Чиппендейла23 (а я знаю, что ты последний раз меняла стулья в столовой лет десять назад), да у нашего мэра такой нет! А эта беготня по шл… эээ… дамам полусвета? На редкость, знаете ли, разорительное занятие! И, ведь что характерно, когда он от меня сбежал и начал направо и налево растрачивать наследство, оставленное братом, ему мои советы не требовались. Почему предполагается, что теперь я с готовностью поддержу его требование красиво жить за мой счет?
23
Томасу Чиппендейлу удавалось органично сочетать традиции рационализма английской крестьянской мебели, например, знаменитых виндзорских стульев, эстетики георгианского стиля (времени правления английского короля Георга II из Ганноверской династии, 1727—1760), влияние французского рококо и восточного, главным образом китайского искусства – модного в то время шинуазри.