Екатерина Сергеевна приняла Матвея безоговорочно. Первая встреча была самой тяжёлой для нас всех, но это неизбежно. Я благодарен моим родителям за то, что они смогли не переносить свою злость и ненависть на эту женщину.
Когда Даша назвала имя нашей дочери в роддоме я еле сдержал слёзы. В тот день Даша простила меня. А может быть, и раньше, просто признаваться не хотела. Мы прошли очень долгий путь от момента, когда она сообщила о беременности, до момента, когда появилась на свет наша Настя, наше солнышко.
Однажды она спросила, как я оказался рядом с ней, когда к ней приставал тот сумасшедший. Этот вопрос не давал ей покоя.
— Когда сидел в кафе, надо было как-то развлекать себя, наблюдал за другими посетителями. Иногда очень бесило как смотрят на тебя мужики. Мы собственники в силу природы, думаю. Вот и я уже тогда положил на тебя глаз. А что моё, то моё! — Даша смеётся, а мне приятно слышать этот смех. Сейчас он как музыка для моей души. — В тот вечер напрягло, как тот мужик смотрел на тебя. Не мог объяснить, но напрягло. Наверное, чутьё какое-то сработало. Ты закончила смену, решил подождать и незаметно проводить до дома. И не зря, как оказалось.
— Ну и повод для знакомства появился, — снова хихикает, прижимается ко мне и целует в губы.
— Да, именно так, — отвечаю на поцелуй, — но тебе сложно даже представить, какое колоссальное желание было свернуть ему шею, как только он прикоснулся к тебе. Не могу до сих пор думать об этом, понимая, что не доверься тогда своей интуиции, случилось бы непоправимое.
— Знаешь, я замечала тебя там, в нашем кафе, ты ведь не старался прятаться, да и неприметным тебя назвать сложно. Замечала, как ты смотрел, будто сканировал глазами.
— Ну, подошла бы ко мне, — улыбаюсь.
— Ну да, и сказала бы: ты чего на меня пялишься? — смеёмся вместе. — Больше не хочу вспоминать об этом. Пойдём, я сделаю тебе массаж… Детей нет, родителей тоже. У нас есть парочку часов.
— Только массаж? Так не интересно, — театрально фыркаю.
— Ну и не только массаж, — тянет меня за футболку в спальню и целуя кусает слегка за нижнюю губу.
— От такого предложения не откажусь никогда! — хватаю свою любимую на руки.
С рождением Насти мы перевернули эту тяжёлую страницу нашей жизни. Я так и не решился сказать Екатерине Сергеевне, что тело её сына нашли на Западе Москвы. Пусть она узнает эту новость не от меня. Слишком много и так горя хлебнула эта семья, впрочем, как и моя.
Я сказал только Даше эту новость. Она восприняла спокойно, на лице не было ни одной эмоции. Больше мы это не обсуждали.
Скорее всего, его убили за долги. Человек, который искал его выяснил: долгов у него было на семь миллионов. Предполагаю, продав квартиру, он хотел погасить долги. И неважно, что его мать, сестра и племянник или племянница останутся в однушке втроём. Ему было плевать на всех.
Получается, его смерть закрыла все вопросы. Моя сестра Настя спит спокойно, я больше не живу мыслями о мести, за мою сестру этому ублюдку отомстила сама жизнь. Квартира, когда будет опознан труп, и они вступят в наследство, будет принадлежать Даше и Екатерине Сергеевне. Матвея ведь он не признавал как сына юридически, отцовство не устанавливал, значит, и претендовать ребёнок не сможет. Впрочем, это не важно, он не брошен на произвол судьбы. Это главное.
Иногда задаю себе вопрос: мог ли тогда поступить иначе? Не мстить? Хотел отомстить обидчику, но не мог его найти. Именно поэтому пошёл по другому пути, ломая жизнь его сестре, оправдываясь тем, что мою жизнь и жизнь моей сестры он тоже сломал.
Сейчас понимаю, как она была права, говоря, что я словно наказывал её тогда за брата, за его поступки, за чужой грех, его грех. В душе, надеюсь, и верю, что получил прощение от моей любимой женщины.
Всей семьёй съездили на кладбище. Матвей и маленькая Настя спали в машине. Женщины плакали, папа и я стояли молча. Когда я был один после похорон, я тоже плакал, много, пока никто не видел. Не железный же я! Но при родителях всегда стеснялся, не хотел выглядеть слабаком.
Я выполню то, что сестра просила: присмотрю за её сыном. Матвея мы забрали жить к себе, у нас с Дашей двое детей официально: сын и дочь. Верю, что у них будет светлое будущее, всё для этого сделаю.
Даша любит мальчика, в этом сложно обмануть. Она вообще категорична по характеру. Моя тигрица! Моя сильная женщина! Любит, значит, любит, ненавидит, значит, ненавидит, и больше никаких двойных смыслов.
Матвей стал спокойнее. Улыбчивый мальчишка, богатырь растёт, крепкий и здоровый. Сейчас кажется, что он всё время плакал тогда, потому что чувствовал — не нужен своей матери. Про отца и говорить нечего. Он нуждался в ней как всякий ребёнок.