- Слетаем, - ответил Иванов, - не впервой. Теперь с нами гвардия будет, - повторил он, - а там парни отчаянные. Это же Шестаковский полк, я их еще по Сталинграду помню...
- Какая разница - гвардейцы или не гвардейцы? - не сдавался Гаджиев. - Чем они от нас отличаются? Значком? У тебя-то Ваня, сбитых побольше чем у любого из них.
- Ты это... - нахмурился комэск-один, - кончай давай. Разговорчики... У нас приказ!
Гаджиев промолчал. Зато решил высказаться Саблин. После известия о повторе вылета, настроение у него упало ниже плинтуса, и скрывать это он особо не собирался.
- Один хрен ничего путного не выйдет, - сказал Виктор. - Как и в прошлом вылете. Ну пойдет с нами гвардия, а толку? Будет, к примеру, не шесть Яков, а двенадцать. Для четырех Илов то, шикарный эскорт. Где такое видано? Если эти летуны не хотят нормально штурмовать, то их прикрывай, не прикрывай, все без толку. В прошлом вылете эти дурилки убили несколько полевых мышей и этого придурка-пулеметчика. Зато бензина спалили... Небо же чистое было, развернули бы группу и еще заход... Там все можно было сжечь!
- Я, Витя, твое мнение прекрасно знаю, - Иванов широко зевнул, - и мне оно малоинтересно! Вот дорастешь до того, чтобы водить смешанные группы из разных полков. Или, на худой конец, чтобы просто одну эскадрилью довести до цели и там нормально отработать, вот тогда и поговорим.
- Я водил группы, - набычился Виктор. - И не хочешь ли ты сказать, - недобро добавил он, - что если бы группу вел не майор Ляховский, а ты, все прошло бы точно также?
Иванов только усмехнулся и принялся неторопливо прикуривать папиросу.
- Не знаю, - наконец сказал он, - Не все так просто. Я бы по-другому делал. Но вот получилось бы лучше - не знаю. У нас, как видишь, потерь нет, никто не потерялся, не отстал. Согласен с тем, что организовано все через жопу. Но организовать и сделать все правильно - это сложно. Легко шашкой махать и обвинениями кидаться тоже легко. Ладно, хватит митинговать. Давайте к вылету готовиться.
Известие, что снова придется лететь на Кутейниково, выбило из колеи, и нового вылета Саблин ожидал в самом дурном расположении духа. Благополучный исход утреннего налета не обольщал. Урон немцам нанесен не был, зато они уже будут настороже и наверняка группу ожидает плотный зенитный огонь и барражирующие в небе мессершмитты. А драться с толпой мессеров, в глубине вражеского тыла, да под огнем зениток - занятие для самоубийц. Если собьют, то в лучшем случае плен, как ни крути. Убежать по степи, как прошлой зимой, уже не выйдет - приземляться придется немцам прямо на головы. Вообще, после женитьбы, фронтовая жизнь стала восприниматься Виктором куда как тяжелее. Очень сильно хотелось вернуться к жене живым и здоровым, да и желательно пораньше. Полет на штурмовку аэродрома Кутейниково резал эти хотелки напрочь.
Почему-то пришла в голову мысль, что его сейчас обязательно убьют. Попадет в самолет зенитный снаряд или пилот мессера загонит в прицел зеленый силуэт Яка, и все... Все кончится и главное кончится он - Витя Саблин. Эта мысль нагнала еще больше тоски. И самое обидное, что он до сих пор не понял, почему и для чего попал в прошлое? Может у него был уникальный шанс изменить судьбу страны, повлиять на ее курс, не допустив развала и лихолетья жутких девяностых.
Виктор задумался, затем вытащил из планшета чистый лист и написал на нем "Уважаемый товарищ Сталин!" Почему-то дальше написание пошло туго. В голове витал клубок мыслей и образов: про Курскую дугу, операцию "Багратион", взятие Берлина, атомную бомбу, войну в Корее, полет в космос, куча фактов, куча несомненно важных мелочей хранилась в голове, но совершенно не хотела ложиться на бумагу. Он тужился почти час, но листок так и остался с одной единственной фразой, "Уважаемый товарищ Сталин!" Между Сталиным сейчас и девяностыми потом было пятьдесят лет, за которые событий произошло очень много. И как проскочить этот промежуток, Виктор не знал.
- Может к Хрущеву попасть, - забормотал он себе под нос. - Он, вроде, дядька добрый. Нам на истории рассказывали. Только вот мирную демонстрацию в Новочеркасске при нем расстреляли... а так вроде больше ничего... Или к Брежневу? К Брежневу проще, только возможностей у него сейчас маловато... Вот хрень. Вот дурак ты Витя. Задумался, когда петух в самую задницу клюнул...
- Чего сидим? - задумавшись, он не расслышал как подошла Майя. Она бросила на землю патронный ящик и уселась на него. Волосы у нее липли к лицу, гимнастерка была мокрая.
- Лежит, пузом к верху, - насмешливо сказала оружейница, - лучше бы слабой девушке помог.