Увернувшись от секущего бокового удара, Пожарский резко рубанул мечом сверху. Чужак отскочил, взяв секиру двумя руками. Еще раз, с вывертом, справа налево! Меч ткнулся в подставленное древко, чужак вытянул руки. Ага, открылся. На, получай, прямо в твои поганые зубы!
Вложив всю силу, Вишена ударил ногой. Противник опрокинулся, но секиры не выпустил. Перехватив меч в обе руки, Вишена навис над ним, но рубанул лишь землю. Откатиться успел, гад!
Покуда Вишена оборачивался, чужак вскочил, впившись в него взглядом, и замер, сжимая свою секиру.
Лишь теперь Вишена заметил крупный изумруд, вправленный в сверкающий металл вражьего оружия.
А чужак, прижав уши, вдруг прыгнул, черный его плащ развернулся, наполнился воздухом и оторвал своего хозяина от земли. Тонкие кожистые крылья расправились, чужак взмахнул ими, ловко кувыркнулся в полете… Не готовый к такому повороту событий, Вишена получил с размаху ногами по затылку, не успев защититься или отпрыгнуть.
Свет померк, земля рванулась навстречу, Вишена, нелепо дернув руками, рухнул, а его изумрудный меч взвился — ввысь, слабо вращаясь. Чужак ловко развернулся в полете, скользнул легко, будто стриж, и поймал его свободной рукой.
Пожарский нашел в себе силы приподняться и взглянуть наверх.
Крылатая фигура на миг застыла, четко выделившись на фоне неба, воздев руки, одну с секирой, другую с добытым мечом, и торжествующе зашипела. А в небесной синеве вдруг ясно прорисовалось смеющееся раскосое лицо со зрачками во весь глаз. Вот кому чужак показывал меч!
Вишена в отчаянии упал на спину. Как же теперь, без меча-то?
В тот же миг нечто невообразимо огромное ударило чужака, бросив его в переплетение сочных стеблей. Кувырком, как подбитого ястребом тетерева. Упругие черные крылья сухо шуршали, задевая за листья.
Чужак выронил меч; узкий клинок нырнул острием вниз, падая прямо на Вишену. Тот дернулся из последних сил. Успел: меч воткнулся в рыхлый чернозем, слегка оцарапав Вишене бок.
Казалось, вздрогнула и закричала сама Макошь, Мать-сыра земля.
— Что за птица такая? — раздался громовой голос откуда-то из поднебесья. С хрустом смялась трава, и рядом с Вишеной опустился гигантский сапог.
— А это что за птица? — Тот же голос.
— Вишена-а! Пожарский! Ау-у-у!.. — Это уже донеслось немного сбоку.
Вишену подхватила громадная рука и подняла, казалось, к самому Яриле-солнцу.
Возникло бородатое лицо размером с терем. Но это был не Ярило.
— Боград, — сказал Вишена устало, — это ты, Боград…
— Тарус! Боромир! Подите-ка сюда!
Они искали пропавших Пожарского и Яроша второй час, когда Боград невзначай сшиб коленом диковинную черную птицу. Он и рассмотреть-то ее толком не успел, птица канула в траву, поминай как звали; а под ногами Боград увидал маленького человечка. Рядом с ним из земли торчал крохотный меч.
Первое, что подумал Боград: еще один знак. Такой же, как сбросила Вишене крылатая неведомая тварь.
Тут Боград вспомнил, что «птица» сегодняшняя более напоминает летучую мышь. Случайно ли? Там летучая мышь, только огромная и ночью, здесь нечто похожее, но — маленькое и днем. И еще меч. Неужто снова рубиновый?
Ан нет, на мече искристыми точками зеленели изумруды. Это Бограда подбодрило, и он решительно протянул руку к неподвижному тельцу. Приготовился увидеть себя, все еще думая о знаке. Увидел же Вишену Пожарского.
— Вот тебе и знак! — пробормотал венед удивленно. На зов уже спешили чародей и Непоседа, да и остальные поворотили головы.
Вишена был жив, пищал что-то тоненьким голоском, сидя на ладони, размахивал ручонками. Надо же, чуть выше среднего пальца…
Подоспели Тарус с Боромиром. Чародей сразу все понял, едва взглянув венеду на ладонь; Непоседа с надеждой на него взирал.
— Вот оно что… — молвил чародей тихо. — Коротышом наш Пожарский остался.
— С чего бы это? — спросил Боромир. — Колдовство?
— Похоже. Смотри, Непоседа, он больше, чем мы были, когда с жабой да гадюкой рубились. Но мы-то сами собой стали, а он — гляди…
— Ну?
Чародей задумался:
— Опять сила какая-то нами вертит. Ох, не к добру это, не к добру!
— Может, Базун снова? — спросил Боромир, машинально поглаживая рукоятку своего меча. — Постой! — воскликнул. — А меч-то его где? Меч изумрудный?
Боград разжал другую ладонь. Меч-малютка заблестел на солнце.
— Вот!
Боромир обнажил свой клинок и взял его обеими руками, сравнивая.
— Он! Какой, однако, крохотный…
Изумруды вдруг засветились, но иначе, чем обычно. Свет исходил не из глубин каменьев, а возникал вокруг них; сами же они оставались темными.