– Ты не гляди, что я седой, кулаком заеду – мало не покажется. Забыл что ли, что к старости почет надобен. Вас, молодых, учишь, учишь, а все без толку. Как безусого отрока подгоняешь – "бегом".
Напоследок погрозив еще раз, чтоб уж совсем не ронять себя в глазах стражников, он довольно резво пошел прочь, вызвав у Титамира невольную улыбку.
Двое путников удивленно взирали на чересчур оживленный Миронол, шумные толпы спешащих на площадь людей. Гомон повис в воздухе обычно тихого селения, внушая пришлым самые серьезные опасения. Владий сделал быстрый шаг в сторону и ухватил за вихры летящего со всех ног мальчишку.
– Что это здесь происходит? – встряхнул он его.
– Поединок! – восхищенно выдохнул тот. – Слыхали про Титамира-богатыря? Он сейчас с купцом драться будет из-за жены его Малитки. Скоро уж начнут. Все поглядеть хотят. Пусти! Ну пусти! – дернулся он и вывернувшись, исчез в толпе.
– Вот это да-а-а, – протянул Миробой и скривился. – Значит, девица его замуж выскочить успела, а он и взъярился. Ну что ж, идем. Такое действительно пропустить нельзя. Тут одними зубами не отделаются, может и голова с плеч полететь.
Протолкавшись сквозь колышущиеся волны людей, воины выбрались на видное место и оказались лицом к лицу с Титамиром. Несколько секунд друзья ошарашено взирали друг на друга.
– Вы как здесь? – наконец выдавил Титамир.
– Проездом, – усмехнулся Владий. – Ехали себе, ехали и вдруг видим, драться кто-то собирается. Дай, думаем, остановимся и поглядим, кто кого.
– Мы тебя, значит, на постоялом дворе сидим-дожидаемся, – недовольно сдвинул брови Миробой, – а ты тут развлекаешься.
– Развлекался, – на всякий случай уточнил Титамир, – а потом шесть дней под замком валялся, отходил.
– Деревня вроде как на месте, – окинул селение долгим взглядом Владий.
– Лишь с этого боку, – в тон ему ответил друг. – А по вам, кстати, тоже не скажешь, что вы на своем дворе только и делали, что в теньке прохлаждались. Расскажете после?
Почувствовав спиной чей-то тяжелый взгляд, Титамир повернул голову и заметил на противоположной стороне площади Вирона. За его спиной стояла Залишна рядом с курносой веснушчатой девушкой – Элиной. Вопреки ожиданиям, купец на поединок вышел сам и сейчас стоял, вызывающе положив руку на рукоять меча, в глазах пытался изобразить презрение, да только выходило плоховато. Он любил жизнь, делал все, чтобы оградить себя от возможных угроз. Поступил бы так и сейчас, да честь не позволяла. Ведь здесь было его родное селение, люди, от чьего мнения зависела его репутация. А ей купец очень дорожил.
Они неторопливо сошлись на середине площади и бой начался.
Мечи мягко сшиблись, пробуя силу. Воины отступили, занимая выжидательную позицию, потом медленно пошли по кругу. Скорость атак понемногу нарастала. Стремительные выпады чередовались с короткими передышками, и толпа замолкла, провожая зачарованным взглядом каждое движение соперников. Владий укоризненно поцокал языком, злясь на самого себя за то, что сразу не распознал в Вироне прирожденного бойца. Хоть тот и выбрал ремесло купца, это нисколько не мешало ему крепко держать меч в руках. Высокий, плечистый, он обладал недюжинной силой, ловкостью и хитростью, приобретенными в долгих странствиях. Это был хороший противник, опытный и по-своему умелый, пусть даже воинское искусство и не было его стезей.
Титамир тоже это понимал. Он двигался с кошачьей грацией, атаковал неожиданно, направляя все усилия, чтобы достать лавирующую мишень. Его целью было не убийство, а всего лишь легкое ранение, достаточное, чтобы смыть позор и со спокойной совестью уехать из Миронола. Но пока удача не улыбалась ни ему, ни купцу.
Вирон вновь нанес удар и, отскочив, вдруг крутанулся вокруг собственной оси, держа меч чуть наискось, как саблю. Лезвие уже хотело погрузиться в кажущийся незащищенным бок противника, но Титамир молниеносно опустил меч вниз, и встретив летящее лезвие, резко увел его в сторону. Меч Титамира, вернувшись, наискось рассек тонкий доспех, жадно погрузился в плоть и вынырнул, забрызгав воина тяжелыми багровыми каплями. Песок под ногами бойцов вмиг потемнел от хлынувшей крови.
Вирон, крепко сжимая меч обеими руками, упал на колени и нанес новый удар по ногам противника. Титамир, подпрыгнув, мягко приземлился и распрямляясь, повел меч резко вбок.
Селяне затаили дыхание, уже видя снесенную голову Вирона, но Титамир, развернув лезвие вертикально, увел удар в сторону, отскочил и вонзил меч в песок.
– Не буду я тебя убивать, – глухо бросил он. – Живи, как жил. Раз ушла к тебе, значит так надо.
Воин поднял голову и увидел широко раскрытые глаза Малиты.
"Даже к мужу не бросилась. Да и я хорош. До чего дошел?!" – устало подумал он, опустил меч в ножны и побрел к друзьям.
Миробой сделал поспешный шаг навстречу и хлопнул его по плечу, не скрывая своего одобрения.
– Вот и славно, – тихо произнес он. – А теперь сматываемся из деревни, подальше от беды. Очухается твой купец, мстить надумает, так мы втроем от деревни камня на камне не оставим.
– Сначала к Залишне, – мотнул головой Титамир. – Мне коня забрать надо. – Он недоуменно оглядел спутников. – А вы чего это пешком?
– Медведи коней задрали, – хмуро объяснил Владий, – а последняя деревня была слишком мала – одна коняга на все село, да и та не сегодня-завтра помрет.
– Дела, – усмехнулся Титамир. – Расскажете потом, что за медведи такие, что вы животину отстоять не сумели. А пока у старосты взять можно. У него кони добрые.
– И даст? – с сомнением спросил Миробой.
– Сами возьмем, – приглушенно засмеявшись, сказал ему друг. – Сам он, и домашние его, и челядь – все на площади. Так что зайдем, выберем без лишней суеты, а когда время будет – вернем, – и озорно подмигнул.
Кудрявый витязь возник посреди поляны, скользнул вокруг себя шальными глазами и крикнул, ничуть не скрывая, а скорее выставляя напоказ глупую юношескую удаль, бесшабашность, в мгновение ока приведшие его сюда.
– Кто тут вызывал меня на бой? Иди, не бойся!
Воислава выступила из тени деревьев. Бледные губы, еще недавно хранившие тень недоброй улыбки, упрямо сжались, в глазах читался приговор.
– Я. Готовься к смерти, Ратич.
Высокий крепкий воин высокомерно усмехнулся.
– Слуга Сумрака? Выползаешь по ночам? Наслышан о тебе: первая на стороне Тьмы. – Он насмешливо улыбнулся. – Убить тебя – мой долг… И слава. Хорошо, что ты вызвала именно меня. Так смерть не покажется тебе слишком легкой.
Он самоуверенно крутил меч в длинных сильных пальцах. Воислава смерила его холодным взглядом.
– Тогда начнем.
Трава вспыхнула под его ногами, одним махом превратившись в один трепещущий огненный ковер. Ветер вырвался из-за спины девушки, зачерпнул оранжевые языки в свои широкие бесплотные ладони и окутал витязя тонкой паутиной. Тот, рассмеявшись, легко шагнул вперед, невредимым покинув сплетенный вокруг него кокон. А навстречу изогнутыми когтями из земли взметнулись корни, оплели ноги и потянули вниз, пытаясь утащить его за собой в раскрывшийся черный провал. Смеясь, Ратич играючи рассек их и презрительно отпнул остатки корней в сторону Воиславы.
– Еще что есть в запасе или это весь арсенал? – глянул он свысока.
Воислава раскрыла ладонь и крепко сжала появившуюся светло-серую рукоять. Широкое обоюдоострое лезвие вытянулось, плавно меняя очертания. Оружие Убийц. Сильное, как волна, несущаяся на скалы, стремительное как ветер и смертельно опасное.
"Учись убивать быстро", – говорила Воля.
Голубоватое лезвие метнулось к груди витязя. Он даже не успел ничего понять и тем более увидеть расплывшееся пятно с острыми краями. Прямой удар поразил сердце, а легонькое заклинание слегка придержало душу на этом свете, чтобы в полной мере насладиться первой победой. Губы Воиславы искривились – не ему тягаться с ней. Он уже был мертв, хотя еще не понимал этого.
Лезвие вырвалось из узкой раны и, раскалившись, запылало, стремительно меняя цвет с красного на черный. Рука витязя интуитивно поднялась, подставляя меч, но пламя прошло сквозь металл, раскалив его докрасна, а затем сквозь горло противника, исторгнув из его груди короткий страшный вскрик. В тот же момент огонь рассыпался искрами, уйдя в землю. Лезвие Убийц исчезло, как и заклинание, поддерживающее жизнь. Из руки Ратича выпал меч, тело тяжело рухнуло на землю. Отделившаяся от туловища голова упала, откатившись к ногам Воиславы.