Я сидел на кровати и не мог понять, что мне нужно делать. ; Это все моя работа. - сказал я наконец сестре - Она отнимает столько сил и нервов. ; Да уж, ты когда уезжаешь-то? ; После десятого (июня) - ответил я - вот уволюсь - и сразу же поеду. Я более-менее начал приходить в себя, а после того, как умылся и почистил зубы, уже полностью отображал окружающую действительность, или то, что считал за нее. У меня был выходной, полдня я без сожаления проспал. Дома были все: моя двоюродная сестра Нина, ее бывшая одноклассница Анжела и их общая одногруппница Анастасия. Все одного возраста. Жили мы вчетвером в двухкомнатной квартире на десятом этаже шестнадцатиэтажного дома. Жили дружно и во всем друг другу помогали. С Настей ввиду ее вспыльчивого и огненного характера, мы часто шутили, всевозможно покалывая друг друга. Настя очень милая, честная и добрая девушка, поэтому наши колкости не выходили за рамки приличия и всегда воспринимались не как какие-то укольчики, а скорее, наоборот, как комплименты. С Анжелой, самой романтичной из девушек, мы были как брат с сестрой. Она всегда радовалась каждой романтичной сцене в фильмах и плакала, когда видела что-то трогательное. С Ниной же у нас сложились особые отношения. Мы доверяли друг другу почти все свои секреты. Могли подолгу задушевно рассказывать то, что было важно для нас, разговаривать о чем угодно. В такие минуты я чувствовал, что моя сестра - это самый близкий мне человечек. Обнимал ее, целовал в лоб и говорил, что очень сильно люблю ее. Ну а когда не говорил, это было понятно без слов. Компания трех красивых и умных девушек, с которыми мне посчастливилось жить, восстанавливали спокойствие и те нервы, которые уничтожала работа. Когда мы всем нашим дружным семейством пили чай, девочки стали рассказывать одна за другой, что им снилось этой ночью. Я сейчас не вспомню, что именно они видели в своих снах, но я точно знаю, именно тогда мне пришла в голову мысль, что я не видел сны с тех пор, как я приехал из своего путешествия. Я помнил, может быть, один случай, когда видел сон, но ни когда, ни что это был за сон, я не знал. Тогда это вызывало немного удивления, сейчас этот факт сам кажется мне страшным сном. Сегодня, когда я пишу эту книгу, я вижу сны каждую ночь. И радуюсь этому как ребенок. Я уверен, если бы не та, прежняя моя бессонница, то, наверное, воспринимал бы сейчас сны как само собой разумеющееся, как это бывает с чем-то обычным, повседневным, привычным. Взять, к примеру, одно из чувств, то же зрение. Вот вы читаете эту книгу, видите каждую строчку, каждую букву, каждый знак препинания. И вы считаете это обычным делом. Ведь это - способность видеть - у вас с рождения. Но задумывались ли вы когда-нибудь, каково, не имея этой возможности, предположим, до двадцатилетнего возраста, потом внезапно ее получить? Что бы вы сказали, прозрев? Я бы утверждал, что это чудесный дар, которым надо уметь пользоваться. «Что за бред», - скажете вы, думая: «я то умею пользоваться этим». Но подумайте сначала вот о чем: всегда ли вы видите то, что находится перед вами, правильно? Взять те же стереокартинки с объемным изображением. Человек сразу видит объем или ему сначала нужно сфокусироваться, сконцентрироваться, настроиться? Или другой пример, который многим знаком. Это анимационный тест на определение доминирующего полушария, где на сером фоне балерина крутится по или против часовой стрелки в зависимости от того, как человек привык смотреть на жизнь. Гибкий ум может заставить ее чуть ли не стоять на месте, но у большинства люде, она будет постоянно крутиться в одну из сторон. Ну что, ответили на вопрос об умении пользоваться зрением? Пример с балериной и стереокартинками показывает: многие вещи в мире иллюзорны, а мы видим только то, что мы привыкли, а не то, что на самом деле перед нашим взором. К вечеру я решил немного прогуляться и подышать свежим воздухом. Хотя называть воздух свежим в Екатеринбурге не совсем верно, даже странно, но все же в том районе, где я жил, были такие места. Если от КОСКа «Россия» подняться к каменным палаткам, то в шарташском лесочке можно встретить даже белок, и, раз природа здесь сумела выжить, то и мне пойдет на пользу этот воздух. Вокруг были одни лишь деревья. Кое-где можно было услышать стук дятла и более мелодичные звуки, издаваемые другими птицами. Боковым зрением улавливались различного рода движения как на земле, так и на деревьях. Но когда начинаешь пристально всматриваться, ничего подобного там не обнаруживаешь. «Маленькие зверьки видимо уже настолько привыкли к человеку в этой местности, что уже на генетическом уровне чувствуют его взгляды» - думал я. Наслаждаясь покоем и свежим воздухом, который, как мне казалось, полностью забирался в мои легкие, вытесняя оттуда воздух города, я задумался: «А ведь я уже добрых полгода не спал ночью... Может, поэтому-то я и не вижу снов? Но чем отличается сон ночью от дневного сна, чтобы не видеть снов? Это, наверное, потому, что днем очень много помех и шума. Ведь когда я сплю, рядом происходят какие-то действия: работает телевизор в соседней комнате, люди проходят мимо места, где я отдыхаю, комната наполнена дневным светом и прочее тому подобное». И тут мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль: «Значит, сознание отделяется от тела только тогда, когда исчезают все возможные помехи. Людям кажется что сознание, наше «Я», находится у нас в голове, хотя, возможно, его там держат наши органы чувств. Мы видим глазами, слышим ушами, чувствуем запахи носом, и все это, мы знаем, проходит последовательную обработку через головной мозг. Когда же мы спим НОЧЬЮ, все эти сигналы временно отсутствуют и наше сознание способно путешествовать на многие и многие расстояния и даже в другие времена и пространства. Эти явления мы привыкли называть сновидениями. Но когда человек бодрствует, сознание не способно выскользнуть через многолетний стереотип того, что «Я» находится в нашей голове. Оно заперто там нами же, нашими же органами чувств, зрением, слухом, обонянием. Но можно ли переместить сознание, если искусственно отключить все органы чувств? Что если надеть спальные очки - знаете, которые не дают проникать свету, вставить затычки для ушей, надеть марлевую повязку или что-то в этом роде и прожить так некоторое время. Изменится ли наше восприятие того, где находится наше сознание, наше «Я»?». Думая об этом, я уходил все дальше в глубь леса. Вечер был теплым и светлым. Я в разных вариантах представлял, как и с кем буду проводить этот опыт по искусственному отключению своих органов чувств сроком, допустим, на неделю. Ведь вы же, как и я, наверно, не сможете представить такой опыт без постоянного помощника, который бы заботился о нашей безопасности и, естественно, потребностях в течение неопределенного времени. Немного очнувшись от потока своих мыслей, навеянных спокойствием и мелодичностью природных звуков, я повернул назад и, не прибавляя скорость, двинулся в сторону, откуда пришел. Тут меня снова охватили различные мысли. Я думал о религии и ее значении в мире, о философии и психологии. В общем, обо всем понемногу, о чем может думать человек, идущий один по лесу. Однако из всех тех мыслей, что приходили мне на обратном пути, новых уже не было. Лишь то, о чем я уже где-то слышал или читал, либо мои собственные мысли, которые до этого приходили мне в голову. Думая обо всем этом, я не то что бы прокручивал одну и ту же пластинку в голове, а постоянно модернизировал и дополнял эти мысли уже своими новыми соображениями, исходя из опыта. Анализировал и синтезировал, проще говоря, раскладывал в своей голове все по полочкам, как это делают в библиотеках, рассортировывая литературу, всячески классифицируя ее. Вспомнил теорию струн, которую в шестнадцать лет придумал, а через некоторое время узнал, что ее давно придумали до меня и назвали теорией струн. Также вспоминал свой сон, в котором я убивал друга, которого потом спас. Эта компрометирующая история, которую я не стану описывать, иначе при прочтении определенными людьми я подставлю некоторых людей. Когда я вышел из леса, было уже темно. Солнце показывало свои последние лучи, но луна вовсю сверкала серебристым цветом. Я закурил сигарету, и с мыслью о том, как лучше добраться до дому, на транспорте или пешком, я направился к автобусной остановке. По пути я решил пойти пешком через игорный клуб с автоматами и поиграть там на рублей 150. Я частенько ходил по таким заведениям с тех пор, как стал работать в казино. Когда я шел туда играть, а не выигрывать, то уходил оттуда либо в плюсе, либо при своих. Как только мной начинала двигать корыстная цель, удача тут же от меня отворачивалась. Как я понял позже из этой закономерности в играх, это правило действовало всегда и везде. Как только я начинал делать что-либо для получения прибыли, а именно что-то корыстное и неправильное (это было крайне редко), то в 90% случаем оставался в неблагоприятном, неожиданном положении. Наверно, это было связано с моей установкой: корысть и неправильные дела всегда плохи и несомненно наносят вред человеку через какие-то житейские ситуации. Не для хвастовства, но для более четкого раскрытия моего характера и мировоззрения, скажу, что я был воспитан честным, а в том, что когда-либо делал или поступал нечестно, были виноваты окружающая среда и моя слабая воля. В этот день я унес из клуба рублей 500 выигрыша и был очен