доволен своей прогулкой, я уже по пути домой зашел в магазин и купил себе и сестре по пачке сигарет. Хотя сейчас я бы купил более безвредную вещь, если бы у меня было хорошее настроение, но тогда я взял сигареты. Мы все пошли курить на балкон. Там весело обсуждались какие-то насущные ситуации, связанные с их университетом, их знакомые, слухи про этих же знакомых. Кто-то забеременел, и одна говорила от кого и с кем, другая - что это глупости, пока не закончишь универ и что сама бы так никогда не сделала, третья рассказывала о том, что у них богатые родители и они помогут... и прочее, о чем может вестись разговор среди трех лучших подружек, которые вместе живут и учатся. Мы с Ниной курили дольше всех в этой компании, и поэтому когда Настя с Анжелой ушли с балкона, мы остались наедине. ; Знаешь, Нинуля, мне тут на днях друг нагадал по руке, что я умру в двадцать семь лет. - Сказал я сестре с определенной ноткой черного юмора. ; Друг называется! - Широко раскрыв глаза, смотря на меня, как будто я сказал ужаснейшую вещь, сказала Нина. - И ты что, веришь в это? ; Почему бы и нет?! - сказал я, но уже больше себе, чем ей, и потупил глаза. - Что в этом такого? ; Не неси чушь, Саша! Ты же знаешь, что мысли материальны и ты вправду можешь умереть. И не потому, что у тебя такая судьба, а потому, что ты сам себя в этом убедишь! - Напряженно и четко произнесла моя сестра, так, как будто я умру завтра, если не откажусь от этого предсказания. Я посмотрел на нее с искренней улыбкой и любящим взглядом. ; Да что ты, Нинуля, не переживай из-за этого, я знаю, что этого не будет. Это для меня лишь повод сделать шутку в моей жизни на тему моей смерти. Клянусь жизнью, что проживу дольше! Она засмеялась после этих слов. На улице было тепло, поэтому мы еще немного поболтали на бытовые темы, а потом пошли спать. Когда я уже лежал, все думал, от чего же я все-таки могу умереть в двадцать семь лет. Я не то что бы думал, что так оно и будет, но допускал это как один из всевозможных вариантов. Первые мысли были, конечно, о несчастном случае, например, крушение самолета или автокатастрофа. Но это лишь первое. Вообще, я начал в мыслях перебирать, как же мне вообще возможно умереть в этом возрасте. Я думал о раке легких, который мог застать меня, ведь курил я с четырнадцати лет, с промежутком бросания в общей сложности около года в разное время. Алкоголизм и наркоманию я отметал, так как особого желания выпить у меня никогда не было, это только случалось в различных компаниях. Да и серьезными наркотиками я никогда не увлекался. А от курения марихуаны, думал я, наркоманами не делаются. Пожалуй, не буду сейчас останавливаться на теме моего отношения к «вредным привычкам», а скажу об этом гораздо позже, когда дорасту до этого в сюжете этой книги. Вернемся к моей смерти, а точнее, к ее возможным вариантам, которые приходили мне в голову в ту ночь. Война. Это тоже было среди всего прочего, ведь если взглянуть в историю человечества, то войны ведутся непрерывно. Пока в мире есть деньги, власть, войны будут приносить прибыль тем людям, которые их организуют. Как сказал один человек, «в войнах не бывает победителей», в том смысле, что большое количество людей гибнет и с той, и с другой стороны. Однако тут не говорится о третьей, выигравшей стороне, которая продавала оружие обеим конфликтующим. О той стороне, которая ставила своего человека во главу власти там, где ей выгодно было чужое поражение. Пока существует разработка оружия и торговля им, будут организовываться и войны. Нужно же это оружие испытывать, чтобы потом выгодно его продать. Это все равно, что крупнейшие реабилитационные центры, деньги которых идут на рекламу и производство алкоголя и наркотиков. Если в этот центр перестанут поступать пациенты, то он не станет приносить прибыль. Вот мы и опять отвлеклись в то время, как я уже начинал было засыпать. Было уже больше четырех часов ночи, я бы даже сказал, около половины пятого. И последней мыслью моей на тему, как я могу умереть, была о парашютном прыжке. Признаюсь, я все еще не прыгал с парашютом, хотя мечта эта появилась, когда я еще учился в школе. Эта мечта была вызвана безграничной жаждой свободы, адреналина и наслаждения красотой вида. Иногда мне снится примерно одинаковый сон. Я стою на крыше высокого здания. Такого высокого, что с него совсем не видно ни людей, ни автомобилей, которые находятся внизу. Я смотрю вниз, и так как привык к этому сну, я понимаю и радуюсь, что это сон. Мое сердце даже во сне начинает колотиться в разы быстрее. Я отхожу подальше от края, улыбаюсь так, как улыбаются в моменты счастья. Тут я быстро начинаю двигаться к краю крыши, отталкиваюсь как можно дальше от здания и очень быстро, но недолго, лечу прямо к асфальту. Хоть я никогда не прыгал с крыши небоскребов по-настоящему, но я уверен, что лечу именно с той скоростью, которую испытал бы, если бы прыгал. И я уверен, что чувства во сне не отличаются от тех, которые я бы испытал наяву. И в тот момент, когда я уже вот-вот столкнусь с асфальтом, точнее сказать, когда самая первая частичка меня его касается, а длится это меньше мгновения, я испытываю верх удовольствия от того, что мое сердце заполнено адреналином. В этот момент я, как правило, подскакиваю в кровати с широко раскрытыми глазами, улыбаюсь, радуюсь тому, что я увидел и испытал. И вот вновь закрываю глаза, и этот же сон может повториться еще несколько раз. Вот поэтому я и мечтаю прыгнуть с парашютом, вот поэтому я и мечтаю стать свободным от всего, что меня окружает. Единственный вариант моей смерти, о котором я не успел подумать, был самоубийством. Ни один человек, который мечтает о настоящей свободе от всего никогда не пойдет на такую глупость. Когда человек совершает это, он не освобождается, а, наоборот, становится зависимым от своего поступка. Самоубийство - страшный грех. Убить себя - значит сдаться. А какая свобода может быть у человека, который сдался? Такая же, как у одного черного короля на шахматной доске, против которого играет пять ферзей. Человек появляется на свет, проделывает наитруднейший путь, начиная с того, что из всех людей на земле, а их семь миллиардов, встречаются именно те двое, которые становятся его родителями. Из 350000000 сперматозоидов к яйцеклетке добирается именно тот счастливчик, который в будущем станет развиваться в утробе целых девять месяцев, которые полны для будущей матери стрессов, плохой экологии и напичканной ГМО пищей. Далее, ребенком, он должен развить все рефлексы, все навыки, чтобы иметь возможность познавать и изменять этот мир. И вот, пройдя этот нелегкий и уникальнейший путь, человек совершает самоубийство... Ну не глупо ли? Екатеринбург - Санкт-Петербург В этот раз, уезжая из дома, я решил попрощаться с родителями. Я был искренне уверен, что уезжаю на очень долгий срок. На столь долгий, что не был до конца уверен, вернусь ли я когда-нибудь в эти края. Этот отъезд уже не был ни для кого неожиданностью, потому как я был так рад ему, что делился этим счастьем чуть ли не с каждым встречным. Прощание с родителями не было трогательным или сентиментальным. Я пожал отцу руку, обнял мать и сказал им что-то типа «прощайте, даст бог, свидимся». Это было просто и непринужденно, как будто я еду на пару дней к какому-нибудь другу. Как будто я и не уезжаю никуда, а так. Просто вывожу все вещи, которые у меня были, в другое место. Я опущу те моменты, как мы со Светой созванивались, собирались на ЖД вокзал с разных концов города. Начну уже с того момента, как мы встретились у самого здания вокзала. Я стоял у главного входа с большой клетчатой сумкой, рюкзаком и пакетом с обувью. Света в сопровождении трех девушек везла небольшой чемоданчик на колесах со стороны северного автовокзала. Двух девушек я знал, это были наши бывшие коллеги по работе. Все три подруги шли, немного шатаясь из стороны в сторону, а в руках у каждой были одинаковые банки с алкогольным коктейлем. Они распевали какую-то пьяную песню во весь голос, поэтому я сделал вывод, что эти баночки у них далеко не первая спиртосодержащая жидкость, которую они в себя влили. И я оказался прав, ведь Света потом рассказывала мне, как они провожали ее с утра, с коньяком, шампанским и водкой. Вспоминая эту картинку сейчас, мне становится жалко тех девушек, которые не только навсегда калечат организм свой и будущего потомства, но и выставляют себя на посмешище, демонстрируя свое пьяное поведение. До поезда оставалось около получаса, когда мы стояли на перроне и прощались. Точнее прощались больше девушки со Светой. ; Как же мы без тебя будем? - Наигранно пропела одна. ; А как же я-то без вас, - тем же напевом подыграла Света. ; Ты хоть пиши, не забывай нас, - говорила другая. И все в том же духе, я, конечно, тоже перекинулся парой фраз с ними, но они не были мне близки, поэтому эти фразы были сухие и неинтересные читателю. Вот и поезд подошел. Мы забрались внутрь, оставили вещи на своих местах и тут же вернулись на улицу, чтобы Света еще как можно дольше побыла в компании подруг. Вот нас просят зайти в вагон, тут и поезд трогается. Одна подруга со слезами бежит за поездом, выкрикивая пьяные пожелания и трогательные слова. Но вот поезд набирает достаточную скорость, и мы со Светой идем на наши места, чтобы переодеться и постелить белье на наши верхние полки. С этого момента началось наше более тесное знакомство со Светой. Теперь мы были с ней одни, среди «чужих», незнакомых л