леток в голове, то это все превращается в жидкость, которая на следующее утро выводится естественным путем. ; Моя учительница по химии постоянно говорила нам, - вспомнил я, - что с похмелья мы писаем своими мозгами. ; Она была права! - сказал Атабек и весело засмеялся, - надо будет это запомнить. ; Откуда ты все это знаешь? - поинтересовался я. ; А ты думаешь, что такие, как мы, способны только чернорабочими быть? - спросил он, улыбаясь. Я посмеялся над этим, ведь я на самом деле считал большинство таких, как он, безграмотными людьми. До этого не встречал ни одного умного узбека или таджика. Все люди этих национальностей, которых я до этого знал, на мой взгляд, были недалекими. ; Мой брат имеет высшее медицинское образование, - сказал он, - он мне много что объяснил. ; Теперь я буду знать, что среди узбеков есть умные люди, - как бы отшучиваясь, сказал я. Мы еще немного посидели, выкурили по сигарете и пошли наверх по своим комнатам. Проснулись мы со Светой часов в двенадцать, поэтому я чувствовал себя полностью отдохнувшим, проспав так на редкость долго. День прошел, как обычно, мы сходили на море на несколько часов, правда взяв на этот раз с собой самого младшего из узбеков. Это был крепкий, но худенький паренек. Звали его Надирбек, но все называли его коротко, Бек. Он неплохо говорил по-русски, но, правда, с недурным акцентом и частенько путал женский и мужской род. В целом, он был неплохим парнем, которого привез сюда отец для совместного заработка. Одевался он хорошо, поэтому был похож на обычного парня, без какой-то расовой предрасположенности. Ведь у всех есть такие знакомые, которые внешне похожи на нерусских людей, но, так как они ведут привычный для нас образ жизни, одеваются и разговаривают, как и остальные, мы попросту не обращаем на остальное внимания. Так было и с Беком. Правда, его сильно отличал акцент, но все же он был смышленым парнем и быстро пристроился к российскому образу жизни. Максима мы встретили часов в десять вечера. Он был уже изрядно пьян и хотел продолжения веселья поэтому по пути домой мы зашли в магазин и взяли по паре банок пива. С Андреем они быстро подружились, и тот, и другой не могли без пьянки. Через полторы недели Света тоже осталась безработной, потому что клуб закрыли в силу признания спортивного покера не спортивной, а азартной игрой. За это время, как я уже и писал выше, мы с Максом успели наиграться в него в одном из клубов. Мы со Светой стали искать работу. Чтобы устроиться официантами, у нас не было сан. книжки, на которую нужно было выделять достаточно средств а в других сферах нам не хватало опыта. Тогда я и решил спросить у узбеков, не нужен ли им еще один работник. Они ответили положительно. Работы на тот момент у них не было, и поэтому я вместе с ними несколько дней ждал предложений. Никогда не думал и даже не предполагал, что когда-либо буду заниматься тем, о чем сейчас расскажу. Это было так необычно и ново для меня, что я с радостью согласился этим заняться. Итак, в конце июля, в последних числах, Атабек предложил мне поработать. ; Ну что, как насчет физической работы? - спросил меня Атабек. ; Конечно! Я только за, ты же знаешь, - сказал я, но Атабек загадочно улыбался, видимо ожидая от меня вопроса. И я спросил: ; Так что надо делать? ; Могилу копать, - ровным голосом, с той же загадочной улыбкой смотрел он на меня, разглядывая мою мимическую реакцию на его слова. ; Хм... - произнес я непроизвольно, широко раскрыв глаза, и мое лицо перекосила тупая улыбка. ; Ахахаха! - не выдержал он, - ну что, согласен? ; А то? - ответил я вызывающе. - Я за любую движуху, кроме голодовки! Тем более, будет, что вспомнить в старости. Атабек повторил выражение про движуху, чтобы запомнить его для себя. Оно ему очень понравилось. Хоть он и жил в России около семи лет, но все же знал не все подобные выражения, которыми полна русская речь. На следующее утро мы втроем отправились на кладбище в нескольких десятках километров от города. Мы добрались туда в восемь часов утра. С нами был второй молодой узбек из той компании, немного старше меня. Он тоже, как и Бек, хорошо одевался и поэтому выглядел своим. Мардан - так его звали, был отлично сложен физически, так что мне казалось, что он мог бы выступать в соревнованиях по бодибилдингу. Он очень мало говорил по-русски, но делал это намного чище разговорчивого Надирбека. Так что часто его слова звучали совсем без акцента. Вообще, он мне казался очень хорошим, уравновешенным и умным парнем. Когда нас встретили двое «кладбищенских жителя», это был администратор и его помощник, они показали нам место, дали инструменты и рассказали, какие размеры им нужны. ; Мужики, - сказал администратор - это могила для матери очень влиятельного человека, поэтому сделайте все на совесть. ; Мы для всех делаем на совесть, - серьезно сказал Атабек. И это было абсолютной правдой. Этот человек на самом деле все всегда делал на совесть. Он говорил, что, занимаясь каким-либо делом, его всегда нужно выполнять так, как будто ты делаешь это для себя. Таков был один из главных жизненных принципов, которые отличали его работу. Это сразу же производило о нем наилучшее впечатление и вызывало бесспорное доверие. ; Делай все так, как будто делаешь это для себя? - с улыбкой процитировал я его принцип, взглядом показывая на лопаты кирку и лом, которые лежали на том месте, где мы должны были копать. ; Ахаха, - разразился веселым и заразительным смехом Атабек, - нет, в этом случае лучше не думать об этом. И мы оба залились смехом. Отвлекшийся Мардан спросил причину нашего веселья, и, узнав это от Атабека, он посмеялся вместе с нами. Первые пятьдесят сантиметров Атабек выкопал сам с помощью совковой лопаты. Дальше дело не пошло так просто. Причина в том, что в месте, где мы копали, когда-то протекала речка с дном, усыпанным галькой. Потом русло реки сместили, чтобы расширить кладбище, которое к тому же находилось в горной местности, поэтому там и так была куча природных камней в земле. Копание могилы представлялось мне до этого дня трехчасовым занятием с лопатой в руках. Но, может, оно так и было, но только не в этом месте. Когда совковой лопатой было сделано все, что можно, в ход пошла кирка, которой орудовали я и Мардан, и совковая лопата в руках Атабека. Это было для меня настоящее испытание, ведь приходилось с огромной силой долбить киркой каменистую землю, удары о которую с каждым разом все больше напоминали о себе рукам. Через час такого долбления мои руки уже стонали от шишек и вздутых мозолей, наполненных жидкостью, которая бывает, когда с непривычки натираешь или обжигаешь кожу. И вскоре они все полопались, потому что я старался бить еще сильнее и сильнее, превозмогая боль. К обеду у меня от этой долбежки сводило все тело, а руки болели так, что из глаз чуть ли не бежали слезы. Но я старался не снижать темпа, чтобы не выглядеть слабым в чьем бы ни было лице. Атабек с Марданом видели это и посмеивались надо мной по-доброму, время от времени хваля мою стойкость. Когда стало уже совсем не в мочь, и я подумал, что сейчас просто откажут руки от изнеможения, Атабек сказал: ; Хватит, нужно перекусить. ; Хорошо, - спокойно ответил я и отложил кирку, как будто мог продолжать делать это, если бы он ничего не сказал, целую вечность. ; Устал? - Спросил меня Мордан, подавая мне бутылку с водой. Я сделал небольшую паузу, думая, что на это ответить. Сказав «нет», я бы открыто солгал, чем поставил бы себя в дурацкое положение. Сказав «да», я бы признался в своей слабости, хотя понимал, что мои напарники, работавшие с гораздо большим КПД чем я, тоже немало устали. И я решил обратить все в шутку: ; Конечно, нет, - комичным тоном, скорчив удивленное комичное лицо, ответил я - мне понравилось, аж неохота отрываться! ; Так, может, не будем обедать? - со смехом спросил Атабек. ; Не есть, не спать - копать, копать! - проговорил я, и мы засмеялись. Я сходил в ближайший магазин, дорогу к которому мне объяснил администратор кладбища, и купил огромную курицу-гриль и булку нарезного хлеба. Я был так голоден и изнеможен, что эта курица показалась мне самой вкусной курицей из всех, которые я когда- либо пробовал. Мы ели ее не спеша, чтобы как можно лучше отдохнуть перед предстоящей работой. Когда мы доели, то Атабек взял мелкую куриную косточку в виде рогатки и протянул мне со словами: ; Давай поиграем? ; Во что? - спросил я, механически вытягивая руку ладонью кверху, чтобы взять кость. ; Ты что, ни разу не играл в эту игру? - спросил он меня, отодвигая руку, давая понять, что он не собирается мне отдавать эту косточку. ; Говори правила, - с интересом сказал ему я. ; В общем, правила такие, - начал Атабек, - когда я буду тебе что-либо давать из рук в руки, ты мне должен ответить «беру и помню» и наоборот. Если один из нас забудет так сказать, то другой должен сказать ему «бери и помни», это будет означать, что тот, кто забыл сказать, проиграл. ; Хорошо, я во что-то подобное играл в школе, - сказал ему я, - ну а причем здесь кость? ; Просто в эту игру играют тогда, когда в курице попадается кость именно такой формы. Нужно определить, на что мы играем и вместе ее разломить. ; Ну хорошо, - сказал я и, взявшись за кость, добавил, - а на что обычно играют? ; На деньги, конечно, - улыбаясь, сказал он, - давай на сто рублей. ; Давай, - согласился я, и мы разломили кость. Отдохнув минут десять-пятнадцать после еды, мы вновь принялись за работу. Я с новыми силами стал долбить каменистую почву, уступая Атабек