тавляло мне немало удовольствия в то время. Мы сдирали огромные слои краски со стен выше плитки и побелку с потолка. Если выразить это все коротко, то это было тотальное уничтожение прежнего ремонта до голых стен. Во всем этом разрушении был и минус: скапливалось огромное количество мусора, состоящего из кафеля, бетона твердой краски и пыли, который пришлось ведрами спускать со второго этажа. Мы с Надирбеком вынесли за эти два дня несколько тонн такого мусора на улицу. Образовавшаяся гора была просто огромна и даже превосходила в высоту человеческий рост. За эти пару дней мое тело ломило так, как это бывает у людей на следующий день после первого посещения тренажерного зала, где они выложились по полной. Спустя какое-то время боль ушла, и я был в отличной физической форме и чувствовал, как крепну с каждым днем. Так как я не умел ничего из того, чем занимались узбеки, то я выполнял только ту работу, которая не требовала особых умений, такую, как замес штукатурки специальным смесителем, покраска потолков, замазывание щелей. В общем, я делал все, что мне скажут. Хотя я и не выполнял каких-то квалифицированных действий, мне нисколько не казалось, что я работаю меньше кого-либо. Наоборот, я считал свою работу еще тяжелее, и с ответственностью относился ко всем поручениям. Разговаривал я в основном с Атабеком и Надирбеком, так как Шаназар постоянно ходил с насваем под языком, к тому же очень плохо говорил по-русски и чаще хвастался или хвалился собой, чем говорил что-либо полезное. ; У него в семье все такие, - говорил по этому поводу Атабек, - и братья, и отец, все очень много говорят о себе то, чего они не стоят. ; А что, с ним бывает много проблем? - спросил я, уже догадываясь, что ответ будет положительным. Мне были интересны примеры. ; Да ты что сам не заметил? - удивленно спросил меня Атабек. - Вон, после него четыре плитки отвалилось уже, и я уверен они и дальше будут отваливаться! Этого аргумента мне было достаточно, чтобы и в дальнейшем не доверять Шаназару, тем более Атабек не часто говорил о людях что-то, что их понижало в чьих-либо глазах. Я не буду вдаваться в детали, что именно происходило по ходу нашего строительства, думаю, что это будет немного лишним. Коротко касаясь некоторых элементов ремонта, в основном я буду приводить те интересные диалоги, которые происходили у нас с Атабеком во время обедов, перекуров и тех моментов, когда мы работали рядом. Так, однажды, мы затронули за столом очень интересную тему, которая касалась помощи людям. Началось все с того, что к нам перед обедом подошли несколько нерусских рабочих, вставляющих окна на другом конце школы и попросили маленький шпатель на время. Когда Атабек дал им его и те ушли, Шаназар начал что-то возмущенно говорить ему на узбекском. ; Что случилось? - спросил я, когда они закончили. ; Потеряет, сломает, - как всегда, с жутким акцентом начал Шаназар. ; Да не слушай его, - перебивая, сказал мне Атабек, - нужно помогать людям. ; Я тоже так думаю, - согласился я, - тем более как можно сломать маленький шпатель? ; Это же таджики, ты что, телевизор не смотришь? - со смехом напомнил Надирбек известную передачу. Когда мы все дружно посмеялись над этой шуткой, то Атабек сказал: ; Однажды, когда я торговал арбузами у себя на родине, это было на большом оптовом рынке, куда люди привозили те овощи или фрукты, в которые вкладывали деньги, рядом со мной стоял мужик, торговавший помидорами. ; В каком смысле, вкладывали деньги в овощи или фрукты? - уточнил я. ; Ну, вот я, например, имел определенный участок поля, делал рассаду, а потом, когда арбузы вырастали, продавал их по несколько тонн оптовикам, которые в свою очередь везли это все в магазины, или в ларьки, или еще куда на розничную продажу. ; Понятно, - сказал я, слушая очень внимательно и ожидая продолжения. ; И вот, накануне, - рассказывал Атабек, - с этим мужиком по телефону договорился один посредник на определенную сумму, он должен приехать на «Газели» через несколько дней. Но у этого мужика в эти дни была хорошая торговля, он продал почти все свои помидоры по более выгодной цене, оставив только небольшую часть, которая бы занимала лишь треть «Газели». ; Но как же так? - спросил я, - А что стало с тем посредником? ; Так вот, слушай, - сказал Атабек тоном, дававшим понять, чтобы я был терпеливее, - Когда посредник приехал, он очень удивился, что его так подставили. А когда узнал, что в этот сезон помидорами занимался только тот, с кем он договаривался, то вовсе схватился за голову. Он говорил торговцу помидорами, мол: «Как же так? Я потратил деньги на бензин и теперь мне нужно будет оплачивать это из своего кармана, если я ничего не привезу, ведь того, что у тебя есть, слишком мало!». На это мужик отвечал: «Ничего не знаю, хочешь бери, не хочешь не бери». Посредник только хватался за голову и пытался доказать мужику что тот не прав, но было бестолку. ; И что было потом? - сказал я после недолгой паузы. - Он не пытался угрожать, например, или денег предложить? ; А какой смысл? - ответил мне Атабек со смешком, - помидоров-то не было. ; Так что же произошло? - не унимался я. ; Мне стало его жалко, - ответил Атабек, - и собрав вещи, я без лишних слов сказал, что помогу ему с помидорами. Мы сели в его «Газель» и поехали к моему брату, который выращивал помидоры в теплице, но не торговал ими. Я помог загрузить ему полную машину. ; И сколько он тебе заплатил? - спросил я. ; Нисколько, - с улыбкой произнес Атабек, - он очень хотел заплатить, но эти помидоры были не на продажу, а для себя, поэтому я не стал брать с него деньги, сказал, что с братом я сам договорюсь. Он долго меня благодарил и не мог поверить в то, что я помог совершенно незнакомому человеку. ; Надо полагать, - сказал я, - ну и хорошо. ; Но это ведь не конец, - вдруг сказал он, - тот посредник на следующий год приехал, когда я был на выходном. Он на этот раз приехал не один, а с друзьями, на семи машинах. Нашел меня и все семь машин загрузил моими арбузами! Это было две третьих моего урожая. ; Ого! - воскликнул я, - значит, добро вернулось к тебе в многократном размере! ; Да, и так происходит всегда, - ответил он восхищенным голосом, - когда бы я что не делал доброго, то всегда замечал, что это потом возвращается. Атабек еще привел несколько примеров того, как ему возвращались его добрые дела, и после каждого он повторял, что это происходит всегда, когда помогаешь без какой-либо для себя выгоды. Так произошло и с теми таджиками, которые брали у нас шпатель. Они потом не раз помогали нам то своим инструментом, то в перетаскивании тяжелых приборов, которые находились в столовой. Одна плита только весила около четырехсот килограмм. Я всегда на каком-то бессознательном уровне знал, что добрые дела обязательно возвращаются добром, причем в еще больших размерах, но с того дня, когда Атабек рассказал свои истории, я очень бережно пересмотрел этот вопрос и вывел его на уровень осознанности. Каждый день мы переписывались со Светой, заканчивая пожеланием спокойной ночи. Нового в доме ничего не происходило. Все было так же, как и прежде, за исключением того, что Андрей, когда напивался, начинал словесно приставать к Свете, предлагая ей переспать. Но это не было чем-то необычным, хотя и не нравилось ни мне, ни ей. Даже отец Андрея однажды предложил это Свете, но это только рассмешило меня, потому как он был человек незаметный и бесхарактерный, не имеющий своего собственного мнения в доме. Света одна ходила на море и гулять, что немало заставляло ее по мне скучать. День за днем ремонт продвигался все дальше и дальше. Темпы были огромны по своей силе, так как все мы работали не покладая рук. Все трое узбеков быстро лепили плитку на стены по всем комнатам в столовой, а я бегал от одного к другому со смесью, на которую они лепили эту самую плитку. Так как они работали довольно быстро, то смесь приходилось готовить почти постоянно. Мешки с этой смесью стояли на первом этаже для экономии места, поэтому я постоянно бегал туда за ними. Так как самые маленькие из мешков весили не меньше тридцати килограмм, это занятие позволяло мне постоянно держать фрму и даже набирать вес. Чувствовал я себя замечательно. Каждое утро я просыпался на матрасе, который был постелен на восьми вплотную стоящих стульях по четыре в два ряда, скидывал с себя тюль-одеяло, сразу начинал чесаться от большого количества комариных укусов, которые нередко своим жужжанием будили меня по ночам. Шаназар таким же образом спал на стульях, а вот Атабек с Надиром на длинных столах, на которых обычно ели ученики в свои учебные дни. Первым просыпался Атабек и заставлял Надира поставить большой железный чайник и в нем же заварить чай. Это было сигналом, что подремать осталось совсем недолго и пора готовиться к подъему. Когда чай был заварен, все поднимались, чистили зубы и аккуратно сворачивали свои постели. Затем мы садились за тот стол, где пятнадцать минут назад спал Атабек, и разливали чай по кружкам, делали себе бутерброды с маслом. Аппетит у всех был рабочим, поэтому за день- два у нас уходило около пяти булок хлеба. Масло мы обычно брали в больших банках, его хватало дня на три. В одно такое утро за завтраком разговор зашел на тему человеческой смерти. Я рассказывал, как в одной книге американского исследователя этой темы прочитал о том, как автор проводил опрос среди людей, перенесших клиническую смерть. ; Книга называлась «Жизнь после жизни», - начал я, - и вот, по э