На это мужик отвечал: «Ничего не знаю, хочешь бери, не хочешь не бери». Посредник только хватался за голову и пытался доказать мужику что тот не прав, но было бестолку. ; И что было потом? - сказал я после недолгой паузы. - Он не пытался угрожать, например, или денег предложить? ; А какой смысл? - ответил мне Атабек со смешком, - помидоров-то не было. ; Так что же произошло? - не унимался я. ; Мне стало его жалко, - ответил Атабек, - и собрав вещи, я без лишних слов сказал, что помогу ему с помидорами. Мы сели в его «Газель» и поехали к моему брату, который выращивал помидоры в теплице, но не торговал ими. Я помог загрузить ему полную машину. ; И сколько он тебе заплатил? - спросил я. ; Нисколько, - с улыбкой произнес Атабек, - он очень хотел заплатить, но эти помидоры были не на продажу, а для себя, поэтому я не стал брать с него деньги, сказал, что с братом я сам договорюсь. Он долго меня благодарил и не мог поверить в то, что я помог совершенно незнакомому человеку. ; Надо полагать, - сказал я, - ну и хорошо. ; Но это ведь не конец, - вдруг сказал он, - тот посредник на следующий год приехал, когда я был на выходном. Он на этот раз приехал не один, а с друзьями, на семи машинах. Нашел меня и все семь машин загрузил моими арбузами! Это было две третьих моего урожая. ; Ого! - воскликнул я, - значит, добро вернулось к тебе в многократном размере! ; Да, и так происходит всегда, - ответил он восхищенным голосом, - когда бы я что не делал доброго, то всегда замечал, что это потом возвращается. Атабек еще привел несколько примеров того, как ему возвращались его добрые дела, и после каждого он повторял, что это происходит всегда, когда помогаешь без какой-либо для себя выгоды. Так произошло и с теми таджиками, которые брали у нас шпатель. Они потом не раз помогали нам то своим инструментом, то в перетаскивании тяжелых приборов, которые находились в столовой. Одна плита только весила около четырехсот килограмм. Я всегда на каком-то бессознательном уровне знал, что добрые дела обязательно возвращаются добром, причем в еще больших размерах, но с того дня, когда Атабек рассказал свои истории, я очень бережно пересмотрел этот вопрос и вывел его на уровень осознанности. Каждый день мы переписывались со Светой, заканчивая пожеланием спокойной ночи. Нового в доме ничего не происходило. Все было так же, как и прежде, за исключением того, что Андрей, когда напивался, начинал словесно приставать к Свете, предлагая ей переспать. Но это не было чем-то необычным, хотя и не нравилось ни мне, ни ей. Даже отец Андрея однажды предложил это Свете, но это только рассмешило меня, потому как он был человек незаметный и бесхарактерный, не имеющий своего собственного мнения в доме. Света одна ходила на море и гулять, что немало заставляло ее по мне скучать. День за днем ремонт продвигался все дальше и дальше. Темпы были огромны по своей силе, так как все мы работали не покладая рук. Все трое узбеков быстро лепили плитку на стены по всем комнатам в столовой, а я бегал от одного к другому со смесью, на которую они лепили эту самую плитку. Так как они работали довольно быстро, то смесь приходилось готовить почти постоянно. Мешки с этой смесью стояли на первом этаже для экономии места, поэтому я постоянно бегал туда за ними. Так как самые маленькие из мешков весили не меньше тридцати килограмм, это занятие позволяло мне постоянно держать фрму и даже набирать вес. Чувствовал я себя замечательно. Каждое утро я просыпался на матрасе, который был постелен на восьми вплотную стоящих стульях по четыре в два ряда, скидывал с себя тюль-одеяло, сразу начинал чесаться от большого количества комариных укусов, которые нередко своим жужжанием будили меня по ночам. Шаназар таким же образом спал на стульях, а вот Атабек с Надиром на длинных столах, на которых обычно ели ученики в свои учебные дни. Первым просыпался Атабек и заставлял Надира поставить большой железный чайник и в нем же заварить чай. Это было сигналом, что подремать осталось совсем недолго и пора готовиться к подъему. Когда чай был заварен, все поднимались, чистили зубы и аккуратно сворачивали свои постели. Затем мы садились за тот стол, где пятнадцать минут назад спал Атабек, и разливали чай по кружкам, делали себе бутерброды с маслом. Аппетит у всех был рабочим, поэтому за день- два у нас уходило около пяти булок хлеба. Масло мы обычно брали в больших банках, его хватало дня на три. В одно такое утро за завтраком разговор зашел на тему человеческой смерти. Я рассказывал, как в одной книге американского исследователя этой темы прочитал о том, как автор проводил опрос среди людей, перенесших клиническую смерть. ; Книга называлась «Жизнь после жизни», - начал я, - и вот, по этому исследованию почти все опрошенные описывают примерно одни и те же события. ; И что же с ними было? - спросил Надир с намеком на усмешку в сторону той книги. ; Когда человек умирал, - сказал я, - то переставал чувствовать свое тело, боль, мучение и прочее. Так вот, спустя несколько мгновений, сознание выходит из тела, как будто в миг пройдя через какой-то тоннель. И человек, описывающий это, утверждал, что как бы стоял рядом и наблюдал за происходящим, видя свое тело со стороны: как врач признавал его мертвым, как начинали действовать реаниматоры. ; Кто-кто? - с удивлением спросил Надир, не понимая значения последнего слова, Атабек сказал ему пару слов на узбекском и попросил меня продолжать. ; И что же происходило дальше? - спросил Атабек, с интересом уставившись на меня. ; Когда человек привыкал к своему новому телу, которое отличалось от обычного, человеческого, то способен был видеть души его умерших родственников или знакомых, а потом к нему подлетало светящееся существо, которое излучало, по словам тех людей, огромную любовь и заботу. ; Что это было за существо? - недоверчиво спросил Надирбек, за это он выслушал пару замечаний от Атабека на узбекском, чтобы больше не перебивал, посмотрел на меня молча, и я продолжил. ; Это существо называли по-разному, в зависимости от мировоззрения и вероисповедания, - сказал я, посмотрев на Надира, а потом на всех по очереди, и продолжил, - но в действительности об этом никто не знает. Это существо общалось с ними без слов, а на каком-то невыразимом словами, мысленном уровне. ; И что же оно спрашивало? - с большим интересом спросил меня Атабек. ; Оно не спрашивало, оно показывало всю жизнь того человека, как они это сравнивали, будто в фильме с быстрой перемоткой, указывая на те моменты, когда человек поступал плохо. При этом светящееся существо относилось к этому без всякого укора, а как бы с пониманием и, повторюсь, с огромной любовью. ; Есть такое выражение, - после некоторой паузы продолжал я, - словно жизнь перед глазами пробежала. Так вот, наверное, это выражение и относиться к тому, о чем я только что говорил. ; Ну а что было потом? - опять спросил Надир, не дождавшись, пока я снова начну говорить. ; Потом человек начинал движение к какой-то иной области, которая, видимо, служила границей между этим и иным мирами, но вдруг понимал, что ему нужно остаться и возвращался в свое тело, опять начинать чувствовать ту боль и мучения, которые испытывал перед тем, как покидал тело. Все ненадолго замолчали, по-видимому, обдумывая все, что я рассказал, и после короткой паузы Атабек, не смотря ни на кого, как будто говоря сам себе, произнес: ; Не знаю как оно, но я бы хотел умереть раньше своих родителей. ; Почему это? - с удивлением спросил я. ; Не представляю, что вообще со мной случится, если увижу их мертвыми, - с печалью в глазах произнес он. ; Ну ты и эгоист! - с усмешкой, удивленно улыбаясь сказал я ему, смотря прямо в глаза, от чего он ошеломленно откинулся назад и спросил: ; Почему это? ; Ты не хочешь видеть мертвых родителей, но не против, чтобы они увидели тебя мертвым? - Спросил я его с удивлением и непониманием. - Ведь страшное дело для родителей - пережить своего ребенка. Он смотрел на меня ошеломленно, как смотрит самый честный человек, которого вдруг поймали за руку за воровство. Раскрыв рот, он не мог выдавить из себя ни единого слова, но спустя некоторое время с большим удивлением в глазах и голосе произнес: ; Точно... А ведь я никогда об этом не думал... - и посмотрел на меня, как на человека, который только что открыл ему какую-то очень важную, сокровенную тайну. Когда мы закончили завтракать, было уже больше половины девятого, и мы приступили к работе. Мы вскользь затрагивали эту тему некоторое время, но вскоре из-за постоянной нашей занятости о ней забыли. Все время занимала работа, она и была основным предметом кратких разговоров. После той беседы о смерти я не раз касался этой темы и в общении с другими людьми. По мере осознания все большей и большей информации о смерти, я решил для себя, что, как бы человек не умирал, он все равно в итоге попадет в какое-то иное место, за той границей, которую даже пережившие смерть не смогли пересечь. Я решил для себя, что раз все в этом мире неслучайно, то и неслучайна смерть. Она найдет человека тогда, когда это ей будет нужно, но не раньше и не позже. Следовательно, бояться ее нет никакого смысла. Я уверен, что люди не умирают случайно и сам случайно умереть не должен, потому морально к этому готов. На своем опыте я могу точно сказать, что, преодолев страх смерти, человек может расправиться с совершенно любым страхом, когда-либо возникающим в его голове. Правда, есть один очень интересный нюанс, котор