ндрея, уже больше года. Диаметр линзы был абсолютно идентичен диаметру базуки, как будто она изначально сделана лишь для этой цели. Мы прикрепили ее на суперклей, которым также загерметизировали все места, где были отверстия, а именно: возле наперстка, краника и трубки сбоку. Базука была готова за часа три нашей импровизации над ней, и, подождав минут пятнадцать, пока полностью схватится клей, мы решили ее опробовать. Технология курения была необычной. Базука бралась левой рукой, клалась на левое плечо примерно посередине. Тем самым, трубка выходящая из нее, попадала прямо в рот курильщику. Правой вытянутой рукой поджигалось содержимое наперстка, курильщик втягивал через трубку во рту, дым распределяющийся по длине всей трубки. Затем курильщик поворачивал красный вентиль на кранике и за один вдох втягивал весь дым, содержащийся в базуке. Мы были в восторге от своего изобретения, как и все те люди, которые его видели у нас. Они даже предлагали за эту базуку полторы тысячи рублей, но, во-первых, она могла бы стоить гораздо больше, а во-вторых, для нас она была бесценна. Самое смешное было то, что мама и бабушка Андрея посчитали наше творение необычной удочкой. Поэтому нам не пришлось придумывать, куда прятать нашу базуку. Мы просто клали ее на телевизор, который находился у стены на кухне. В один из таких пьяных дней мы с Андреем разговаривали о том, что нужно что- нибудь придумать для того, чтобы разбогатеть. Темой этого разговора послужила телевизионная передача о мужчине, который заработал целое состояние на продаже воздуха в консервных банках. Там были разные типы воздуха, отличающиеся местом и временем консервирования. ; Надо что-то придумать, - сказал Андрей с косыми глазами и глупой улыбкой. ; А что, давай раздуем! - вдруг сказал ему я и серьезно посмотрел на него. ; Например? - спросил он, покосившись на меня. ; Назови любую индустрию, а я подхвачу! ; Искусство, - сказал он быстро. После минутной паузы я вдруг поднял указательный палец правой руки вверх и с лицом озарения заговорил: ; Картины! Можно продавать картины! - начал убедительно восклицать я. ; Какие картины? - посмотрел он на меня и засмеялся. ; Вот представь, - начал я и, уставившись в потолок справа от себя, продолжил. - Я приезжаю в Питер. Знакомлюсь со студентами художественных вузов и прошу их нарисовать мне самую красивую картину, какую они только смогут. ; Ага, - уже более серьезно, но с той же наркоманской улыбкой взглянул на меня Андрей. ; Так я в течение какого-то времени накапливаю эти картины, пока не наберу от тридцати до пятидесяти штук, - волна импровизации захлестнула меня, и я сам удивлялся тому, о чем я говорю, не меньше Андрея. - Затем я еду в Москву и устраиваю выставку этих картин, приглашаю журналистов с газет, журналов и телевидения. ; Ни фига себе! - вдруг произнес Андрей, широко открыв глаза. ; Позже на такую выставку будут приходить известные люди. Тогда-то я и устрою АУКЦИОН! А так как эти картины будут написаны лучшими студентами Питера, то этот аукцион будет пользоваться огромным успехом! ; А те авторы-художники, - продолжал за меня Андрей, - станут известными, и их картины станут покупать за большие деньги! ; А я буду посредником в этом деле. Тут мы еще обговорили возможность, что меня могут кинуть эти художники, но сошлись на том, что к этому времени у меня уже будет достаточно денег и влияния, чтобы иметь необходимый над ними контроль и уважение. Мы еще минут тридцать обдумывали всевозможные детали и тонкости этого дела, пока в телевизоре нас не стали отвлекать новости, и, будучи под воздействием наркотика, мы быстро переключили внимание и забыли про то, что обсуждали. В пьяном экстазе прошло дней десять, пока однажды мать Андрея не увидела выпавший из кармана Андрея сверток. Она при мне распотрошила его в окно. К сожалению или счастью, в этот день шел дождь и дул сильный ветер, который большую часть наркотика унес куда-то в неизвестность. Узнав о проделке матери, Андрей взбесился и долго и громко выражался на нее не очень приятными словами. На улице мы смогли собрать несколько распотрошенных «боше»к, которых хватило лишь на несколько дней, в отличие запаса, который был изначально рассчитан на пару месяцев. Когда дурь кончилась, был уже конец сентября. Денег все еще не было, а уехать отсюда я очень хотел. В это время у нас стали портиться отношения со Светой, так как пока мы с Андреем курили целыми днями, я не уделял ей практически никакого внимания. А когда это закончилось, то вдруг опять стал испытывать к ней какие-то чувства. Вот уже четыре месяца мы спали с ней в одной кровати, за исключением того времени, когда я работал с узбеками. Я стал накручивать себе, что возможно влюбляюсь в нее как в девушку. Когда я сказал ей, она была крайне недовольна этим и даже посмеялась над моим заявлением, что меня сильно огорчило, ведь я делал эти признания искренне, с открытым сердцем. Спустя несколько дней мы «как бы» забыли этот разговор, но мое поведение меня выдавало. Я был влюблен и пытался это скрыть, хотя все вокруг это замечали. Между мной и Светой на этой почве стали случались ссоры, которые переходили в неконтролируемые конфликты. Я думал, что все закончится, когда мы уедем в другой город, но этому не суждено было случиться. В последние дни сентября у нас со Светой произошел очень серьезный конфликт из-за непонимания нами друг друга и моего последнего в жизни чувства ревности. В тот вечер мы втроем сидели на кухне, я Андрей и Света. Мы смотрели какой-то скучный фильм, который почему-то нравился им двоим. ; Ты пойдешь спать? - сухо спросил я ее, поднимаясь с диванчика. Наши отношение уже тогда были натянутыми, а так как мне во всем нравилось спокойствие, то я и решил быть вежлив с ней, начав какие-то совместные действия. ; Иди, я приду, когда сама захочу, - с тоном презрения сказала она, покосившись на меня на мгновение. ; Что за тон, Света? - с оттенком злости произнес я. - Делай что хочешь, я ведь только спросил. После этих слов я отвернулся, не дав ей ничего ответить, и пошел в нашу комнату на второй этаж. Было около одиннадцати часов вечера, поэтому на то, чтобы уснуть с моей бессонницей, я и не рассчитывал. Лежа на кровати, я отчетливо слышал смех Андрея и Светы. Они смеялись очень громко, так как удаленность комнаты от кухни была немаленькой. Но все же и стены легко пропускали звук. Тем более, наши окна были открыты, и я иногда ощущал этот смех со стороны улицы. От злости я готов был разбивать все, что попадется мне под руку, я предполагал, что эта парочка внизу смеется именно для того, чтобы я это слышал и знал, что Свете очень весело и хорошо именно без меня, ведь когда я был рядом, они так не смеялись. Через полчаса смех немного утих, и я стал прислушиваться, что происходит на кухне. Тишина сводила меня с ума еще больше, поэтому я не выдержал и, одевшись, пошел на кухню. Она была пустой. С кухни было прекрасно видно, что окошечко в комнату Андрея, находившуюся на первом этаже, зашторено и там горит свет. Они могли прекрасно слышать, что я спустился, поэтому некоторое время не издавали ни звука. На меня тут же нахлынула огромная волна презрения к Свете от той мысли, чем она может заниматься в его комнате. После этих мыслей я услышал их смех, который причинял мне такую боль, будто с меня сдирают кожу. Я быстро вернулся в свою комнату, что меня немного успокоило, и решил для себя, что у нас с ней разные пути. Моей ревности не было предела, но меня охватило уже не яростное чувство, а безграничное презрение. Я не мог понять, как она могла залезть в постель к такому человеку, как Андрей. Ведь он очень часто рассказывал о женщинах, как о вещах, как о тряпках, которые носил не больше нескольких раз. Что эти тряпки нравятся только тогда, когда находятся на витрине, но стоит пару раз надеть эту тряпку, и она уже становиться ненужной, а чаще и очень плохой. Когда я услышал шаги Светы, то повернулся к двери спиной и лежал, так и не произнося ни слова и тяжело дыша, пока она не разделась и не легла в кровать. Она что-то спросила меня, но я ничего не ответил, нарочно проигнорировав ее. Она знала, о чем я думал в этот момент, поэтому, не произнося больше ни слова, отвернулась от меня и уснула. Затрагивая тему ревности, я не могу не заскочить вперед, и не рассказать, как избавился от этого чувства. Это помогла мне осознать та, которую я полюбил со всей искренностью, которая во мне была. Я уже упоминал вскользь ее имя, поэтому ограничусь лишь местоимением «Она», описывая ее. Эта девушка так же неожиданно появилась в моей жизни, как и ушла из нее, оставив море ярких чувств и впечатлений. То, что я к ней испытывал, ни на что не похоже. Все прошлые отношения казались мне рядом с ней не более, чем простой игрой. Было огромное желание связать с ней всю свою жизнь и посвятить себя воспитанию именно наших с ней общих, будущих детей. Когда она смотрела на меня, я просто купался в ее волшебном взгляде. Ее глаза не были гипнотизирующими, но они вызывали во мне неописуемые чувства, которые я до этого никогда не испытывал. Я так и называл ее - Волшебная. Мы провели с ней вместе незабываемое и чудесное время. Это она вдохновила меня на написание этой книги, и ее мнение, ее комментарий по поводу этого рассказа мне будет важнее всего. Сложилось так, что наши с ней пути разошлись. В случившемся никто не был виноват, просто этому нужно было случиться для того, чтобы мое и ее развитие не