— Запоминай, дештия, говорю один раз. Теперь ты собственность Носящего золотую маску, да не потускнеет ее сияние ни под лучами Ашшора, ни по светом Сааса и Сирсы.
Ашшор – солнце? А Сааса и Сирса – спутники? Носящим золотую маску они называют правителя? Оригинально. А, что такое дештия? Вернее, что это значит, понятно, что это я.
— Ты будешь жить в отведенной тебе комнате, пока так желает Носящий золотую маску. Если ты заслужишь милость Носящего золотую маску, у тебя будут служанки и жить ты будешь в роскоши. Если ты расстроишь Носящего золотую маску…
— То я съем тебе, дештия.
В отличие от женщины, стоявшей на ногах, наг был с хвостом. Это был тот самый черный.
Наверное, местный визирь.
Видимо в лице девушки появилось что-то такое, что наг счел нужным пояснить:
— Шучу. Не съем, люди не вкусные. И Круг вечности гораздо практичнее. Но, если ты расстроишь владыку, дештия, о Круге вечности сможешь только мечтать, я придумаю что-нибудь интереснее и ни менее полезное.
Все это змей произнес совершенно без угрозы, как констатацию факта и нечто совершенно обыкновенное. Словно, она должна знать, что такое этот Круг вечности.
Может тут все, и знают, только Ланая не рассказала. И все-таки, он людей пробовал, или это тоже шутка?
— Пойдет? — этот вопрос змея задала собрату, интонация у нее была скептическая.
— Я не знаю. Я в красоте дэштий не разбираюсь.
— Ладно, пошли, — женщина кивнула, отпуская рабынь. А Ольгу поманила за собой. — Слушай дальше, дэштия: падешь ниц, встанешь, только когда разрешит, делать все, что скажет. И молчать! Я бы вообще им язык вырезала, — эта фраза была обращена к нагу. — И не болтать о чем увидишь! Ты, конечно, поделиться информацией сможешь только в вашем дэштинятнике, но все-таки.
Похоже все-таки гарем ксенофила. Нет лучше, чем матка, но…
— Вечно он всякую грязь собирает! — шипела нагиня, нет, правильно вроде – нагайна.
— Тише Шаришша.
— Ты думаешь, она донесет? У них мозгов нет, дэштии, и есть дэштии. Да, и кто ее будет слушать?
— Дэштию – никто, но у стен тоже есть уши.
— Салаксар! Но это же не нормально! До сих пор нет наследника, зато дэштии у него есть.
— Он наш царь.
— Вот именно, еще сто лет назад за это казнили! Если кто-то узнает…
— Меньше болтай, и не узнает. А на счет того, что раньше казнили, ты права, это либеральные реформы и виноваты, — наг прервался, словно что-то услышав. — Скоро мы его женим, может успокоится.
— Я не понимаю, как это можно, просто не понимаю! Они же теплые, как, как…
— Как дэштии.
— Солнечные ванны – это приятно, горячий чай – тоже. Пить их Силу – приятно. Но ведь не… — лицо нагайны исказилось в гримасе отвращения. — Почему он не может, как все нормальные хладнокровные брать их Силу? Что ему дают эти развлечения? Он же не вампир.
— Ничего. И не поминай тварей зря, Шаришша. И не смей сравнивать с ними, Носящего золотую маску!
— Прости!
Дальше разговор они не продолжили, потому что уже через поворот остановились у очередных врат.
***
Она не рыдала так никогда, даже когда умерла мама, и она еще девчонкой осталась одна, и когда узнала о смерти Сергея, и когда ей сказали, что ее сын, рожденный на таком сроке, не мог выжить. Это эгоистично да, сейчас ей было больнее.
Нет, не больнее, сейчас ей было мерзко, как никогда.
При очередном витке воспоминаний содержимое желудка опять, далеко не в первый раз подступило к горлу, и она склонилась над туалетом.
Это был кошмар. Она явно переоценила свои силы, может люди для рептилоидов и омерзительны, но… отвратительно, ужасно, гад, ползучий гад!
При мыслях о холодном, словно мертвом теле, склизком языке, длинном тонком, раздвоенном кружилась голова, и темнело в глазах.
Собственно она и упала в обморок, когда царственный гад ее отпустил. Как она продержалась там, она не знала.
Пусть, пусть, что отсюда может быть выйдет сбежать. Она не переживет еще раз такое!
Собственно Ольга сомневалась, что ей и с человеком было бы хорошо, в памяти еще жил Сергей. Но хладнокровный гад…
Нет, может с точки зрения какого-нибудь романа, она должна радоваться, но сейчас, что только не пишут.
Он встретил ее в гуманоидном облике, не хвостатом. И был даже красив, если так можно сказать про змея. Некая эстетика в их облике, конечно, бывает, но… это совсем-совсем другой вид.