– Нет.
– Мне не нужно дышать…
– Бишоп, я сказал «нет». Ты являешься имуществом Компании, и я не собираюсь оставлять тебя здесь, чтобы в тебя насажали пуль, или чтобы «Группа Эф» тебя перепрограммировала. Ты хоть представляешь, сколько ты стоишь?
Бишоп моргнул, но не потому, что его глазам в данный момент требовалась смазка, а просто, чтобы дать себе мгновение заново осмыслить информацию. «Для лейтенанта Ларсена я имущество, а не член его команды. Я просто машина. Дорогая машина, которую он не хочет потерять, потому, что с него за это спросят». Это был тот же холодный расчет, по которому в «Вейланд-Ютани» приняли решение дать погибнуть колонии Хаарса и всем ее обитателям только для того, чтобы дать понять «Группе Эф», что Компания больше не собирается платить пиратам.
Это был ультиматум, ультиматум, написанный кровью… и лейтенант Ларсен готов был подписать его. Но не ценой синтетической крови.
Искусственный человек Бишоп вышел из атриума и направился в глубь колонии по уходящему вниз коридору, не обращая никакого внимания на раздающиеся позади крики и приказы Ларсена. Он понимал, что лейтенант не станет его преследовать. Везунчик был не настолько глуп, чтобы рисковать своей жизнью в подобной ситуации. Если Бишопу удастся спасти заложников, Ларсен объявит это своим успехом. Если нет – вся вина ляжет на пиратов.
Бишоп слышал, как лейтенант бегом направился к выходу из колонии, но он как раз дошел до шкафа с аварийным оборудованием и рывком оторвал дверцу. На висящих в ряд масках светились красные индикаторы, подтверждая, что система жизнеобеспечения отключена. Бишоп снял маску с полки, открыл крышку процессора и сломал крохотную проволочку, предохраняющую систему от внесения изменений. Он проделал то же самое со всеми масками, после чего синхронизировал системы масок со своим процессором и заложил новую программу.
Заложников было одиннадцать. Он взял одиннадцать масок, засунул их в эластичный рюкзак и побежал дальше к центру колонии Хаарса.
Дверь с надписью «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА» была слишком тяжела и массивна, чтобы он мог ее сломать, но программа – взломщик паролей (изначально предназначенная только для официального использования Компанией) справилась с замком за пятнадцать секунд. Выведенный на сетчатку левого глаза бледно мигающий таймер показывал, что до взрыва конвертеров осталось менее двух минут. Потребуется какое-то время, чтобы концентрация газа достигла летальных показателей, но «Превокс» связывался с кислородом, что означало, что все дышащие организмы умрут еще до того, как наступит полная интоксикация.
Дети умрут первыми.
Бишоп попробовал было подсчитать, насколько быстрее наступит смерть для детей, но у него не было достаточно данных. Он отменил подсчет и побежал быстрее, изо всех сил напрягая искусственные связки и мышцы и заставляя гидравлические системы работать на пределе возможностей.
Из-за его скорости первые выпущенные по нему пули прошли далеко в стороне и Бишоп успел сменить курс и нырнуть под защиту выступа стены, прежде чем услышал новый грохот выстрелов. Пули откалывали острые куски бетона вокруг него. Он почувствовал боль, глянул на свою руку и увидел, что один из осколков прорезал синтетическую кожу, из-под которой сочилась густая белая жидкость. В разрезе виднелись бледные синтетические связки, клапаны, кабели передачи данных, поблескивали тонкие, как волос, провода – картина технического чуда. Будь у него время, он с удовольствием рассмотрел бы все это поподробнее. Но Бишоп только открыл прикрепленную к поясу аптечку, достал аэрозольный баллончик и нанес слой синтетической кожи поверх пореза. Выглядело это не очень, но он решил, что разберется с раной позже. Если, конечно, какое-то «позже» у него будет.
– Эй, морпех! – раздался окрик из-за угла. – Каково это, быть всего лишь очередной пушкой на службе у всяких воротил? Вы теперь корпорациям на верность присягаете?
Бишоп не ответил, потому что в этот момент его отвлекло какое-то непонятное ощущение. Не рана, а странное чувство, как будто кто-то прикоснулся к его мозгу. Что-то знакомое, но он не сталкивался с этим долгие годы с тех пор, как…
С тех пор, как появился на свет.
– Он не морпех, – произнес очень знакомый голос. Его собственный голос. – Он синтетик. Такой же, как я.
Теперь Бишоп понял, что странное ощущение являлось попыткой другого мозга синхронизировать системы. Все модели были запрограммированы на связь между собой и синхронизацию имеющейся информации. Он послал сигнал об отказе от синхронизации и ответил спокойным голосом, тон которого ничем не напоминал голос его собрата: