«Шейх-уль-Аллах» был не просто развалюхой, а корытом из корыт. Несколько десятилетий напряженной эксплуатации оставили на нем неизгладимые следы — ржавый и побитый метеорными осколками корпус, шрамы от плазменных разрядов, помутневшие стекла иллюминаторов… Заслуженная галоша, которой самое место на свалке.
Рядом с «Шейхом» «Юлий Цезарь» смотрелся как холеный породистый щенок, усевшийся бок о бок с облезлой помойной шавкой. Казаков, после приземления на Геоне, как следует рассмотрев соседа по посадочной площадке в иллюминатор, что-то презрительно проворчал о том, что, мол, «тяжела и неказиста жизнь простого террориста». Маша с Гильгофом только ухмыльнулись и, не сговариваясь, многозначительно похлопали по бежевой пластиковой обшивке стен шикарного «Цезаря».
В другой ситуации приземление рядом, буквально на одно и то же поле, с кораблем потенциального противника выглядело бы беспримерной наглостью и безрассудством. Однако Фарелл мягко посадил «Цезарь» на белоснежные бетонные плиты, получил от мозга корабля вежливое «Большое спасибо за хороший полет» и одним движением пальца отстегнул ремень безопасности. Пилот знал, что бояться нечего. По крайней мере пока.
Полет от Сциллы до Геона занял всего четверо полных суток, или пять тысяч семьсот шестьдесят минут. Корабль был не только удобен, но и невероятно быстроходен — обычный военный рейдер преодолел бы немыслимое расстояние между созвездиями Феникс (которое можно увидеть в южном полушарии Земли) и Дракон (в северо-западном) за гораздо больший срок.
«Цезарь» не оплошал и в истории с догонявшей корабль ракетой. Умная машина с точностью до секунды рассчитала свои возможности вкупе с ресурсами двигателей, и прыжок через световой барьер состоялся лишь за несколько мгновений до взрыва. «Ворота» пространства захлопнулись за кормой рейдера, волны взрыва и фотонный «отблеск» гиперпространственного прыжка наложились друг на друга, создав мощную интерференцию, отчего приборы «Киото» так и не смогли распознать, что недруг уцелел и благополучно исчез из пределов обитаемого мира в «параллельную Вселенную» сверхсветовых скоростей.
Потом, когда экипаж и сам корабль оказались в полной безопасности, явившийся к экипажу во время ужина фантом мстительно заметил, что эти мерзавцы с «Киото» еще получат свое, если уже не получили. Отвечая на назойливые расспросы Гильгофа, центральный компьютер рейдера объяснил, что оставил на Сцилле (естественно, без всякого совета с людьми) маленький подарок для незваных гостей, которые решатся посетить базу S-801. Какой подарок? Очень простой: килограмм плутония в упаковке и со взрывателем, реагирующим на тепловое излучение и массу сверх полутора тонн. Наверное, от «Киото» уже ничего не осталось, равно как и от Чужого, спрятавшегося в колонии. Гильгоф в который раз заявил, что ему жалко зверя, но доктора никто не слушал.
На ближайшие дни имелось два варианта действий. Первый: отдохнуть естественным образом, то есть все часы полета до системы Растабана откровенно бездельничать, отсыпаться и при желании использовать богатую видеотеку корабля чисто ради развлечения. Продуктов и кислорода было в избытке, а посему не следовало беспокоиться о перерасходе этих двух основных составляющих жизнеобеспечения во время длительного перелета. Второй: лечь спать в криогенные капсулы всего на четыре дня.
Волюнтаристским распоряжением Казаков согнал всех в отсек с камерами глубокой гибернации — он не хотел расхолаживать команду четырьмя сутками вынужденного бездействия. Категорически отказались погружаться в гиперсон только Маша и Гильгоф, которым не терпелось провести первые исследования живых клеток Чужого, сохранившихся в холодильнике научного центра. Лейтенант снова пробурчал что-то нелестное в адрес «яйцеголовых», но махнул на Семцову и почтенного ученого рукой, отправившись спать. Естественно, что Бишоп, никогда не нуждавшийся в криогенном сне, остался бодрствовать вместе с неутомимыми исследователями. К слову, именно аккуратный андроид заделал листом пластика неприглядную дырку в полу лаборатории, из которой выглядывали оплавленные кабели, и подмел стеклянные осколки, пропущенные роботами-уборщиками.
Продрав глаза через девяносто шесть часов, господин лейтенант забрался в душ, быстро оделся и первым делом бросился в лабораторию — проверить, что успели натворить за четверо суток его подопечные. Подсознательно Казаков ожидал, что Маша Семцова и восхитительный доктор Гильгоф склонировали не меньше сотни Чужих, а опыты с генетической информацией привели № тому, что звери стали зелеными, травоядными и размером с домашнюю кошку.
Научный отсек был завален пустыми пластиковыми стаканчиками из-под кофе, засохшими бутербродами, в углу обнаружилась даже пустая бутылка из-под коньяка. Маша посмотрела на лейтенанта красными от недосыпа глазами, отрешенно поздоровалась и снова уткнулась в окуляры электронного микроскопа. Ве-ня Гильгоф спал в кресле, положив на лицо тонкие бумажные листы распечаток. Один только Бишоп был, как всегда, свеж и бодр.
— Ну и ну, — раскрыл рот Казаков, обозревая поле научного сражения. — Бишоп, объясни, что здесь происходило?
— Сэр. — Андроид взглядом указал на похрапывающего Гильгофа и расплывчато ответил: — Мария Викторовна и Вениамин Борисович занимались работой. Очень интересные материалы, не желаете взглянуть?
— Не желает, — громко сказала Маша, не отрываясь от своего микроскопа. — Сергей, если вы увидите это, вы тут же бросите армию и уйдете в биологи. Министерство обороны потеряет перспективного офицера, страна останется без защиты, а Нобелевскому комитету — если вы будете очень настойчивы — придется занимать в долг, для того чтобы дать вам все премии в области биологии за ближайшие пятьдесят лет. Этого я не могу допустить. Кстати, мы что, уже прилетели?
— П-прилетели, — несколько заторможенно ответил Казаков, не понимая, в чем дело.
Бишоп, видя его замешательство, пояснил:
— Открытие столетия, господин лейтенант. Если объяснять с помощью специализированных терминов, вы вряд ли что-нибудь поймете. Если по-простому — генофонд Чужого приблизительно в пятнадцать—двадцать тысяч раз сложнее человеческого. Сколько у вас, людей, групп хромосом? Сорок? У меня в биологических тканях шестьдесят две. У Чужого… Мария Викторовна?
— Триста девяносто тысяч, — буркнула Семцова. — Океан генетической информации. Такое впечатление, что предок Чужих старше любого живого существа с Земли не меньше чем на два миллиарда лет. За менее короткий срок эти твари не смогли бы накопить такое количество генетических знаний. Наша клетка по сравнению с их — то же самое, что счетные таблички древнего Египта рядом с процессором компьютера последней модели. Само совершенство. Сдуреть можно…
— Можно, — осторожно сказал Казаков. — Только, Маша, не нужно дуреть прямо сейчас. Не забыли — у нас еще дела. И разбудите Гильгофа.
«Цезарь» безошибочно вышел к требуемой планете — Геон был лишь ненамного меньше Земли и точно так же являлся третьей планетой системы Рас-табана. Искомый объект (конкретно — база Айрон-Рок) обнаружился без особых затруднений, хотя радиомаяк, обычно устанавливаемый в колониях, молчал.
Потом начались мрачные чудеса.
Перво-наперво выяснилось, что группу Казакова опередили, — компьютер «Цезаря» однозначно определил принадлежность корабля, обнаруженного сканерами на посадочной площадке колонии. Это был безнадежно потерянный «Олимпик» старинной постройки.
В базе данных рейдера также нашлись свидетельства того, что «Олимпик» в настоящее время использовался «Новым Джихадом» (благо был давным-давно продан арабам) и применялся террористами для проведения акций за пределами Солнечной системы. Судя по сведениям, предоставленным владельцем «Цезаря», древний рейдер неоднократно встречался с боевыми кораблями великих держав, был «засвечен» во многих террористических акциях, но постоянно уходил от преследования. Где находилась база террористов, не знал даже всеведущий компьютер, ибо Земля и все посадочные площадки, способные принимать малые рейдеры, находились под контролем России, США и Европы. Значит, исмаилиты основали свою пиратскую колонию где-то за пределами основного обитаемого кольца, расположенного вокруг Солнца.