– Куда направляешься, Андрей Андреевич? – поинтересовался Романов.
– К новому месту службы, – улыбнулся Власов. Лицо его стало менее суровым и почти добродушным (обычно он всегда держался строго и официально). – Назначен заместителем командующего Волховским фронтом. А ты что тут делаешь, Михаил Афанасьевич?
– Да вот, сформировал новую дивизию, еле успел, а ее тотчас же отправили на передовую.
Власов нахмурился. Густые черные брови его резко сошлось над переносицей, губы сердито поджались.
– Это у нас умеют… Но надо держаться! Позади Москва!
На том они и расстались, пожелав друг другу удачи. Романов и представить себе не мог, при каких обстоятельствах они встретятся в следующий раз…
Глава 7
Немецкое наступление началось уже когда совсем рассвело. Как и предполагал Романов, основной удар наносился вдоль главной магистрали: лавина танков устремилась по дороге, рассчитывая смести все на своем пути. Но там были лишь легкие заслоны, которые быстро отошли, понеся незначительные потери. Бронемашинам позволили вклиниться на несколько километров в глубь обороны, и только тогда открыли огонь батареи, стоявшие замаскированными вдоль шоссе.
Лавина снарядов обрушилась на вражеские танки. Некоторые сразу загорелись, кое-какие по инерции продолжали продвигаться вперед, но их встречал не только огонь орудий, а и противотанковые гранаты и «коктейли Молотова», вылетающие из глубоких окопов, скрытно вырытых вдоль магистрали. Вскоре подбитыми оказались пятнадцать машин. Видя это, остальные в конце концов повернули обратно. Тем более что сопровождавшая их пехота была отсечена жестким пулеметным огнем и залегла вскоре после начала наступления. Атака немцев захлебнулась.
Романов был удовлетворен. Все получилось именно так, как он задумал.
Немцы отошли. Наступило затишье. День склонялся к закату, до темноты оставалось всего пару часов. А ночью фашисты наступали редко, они предпочитали действовать в светлое время. Романов уже знал об этом. Значит, наступала передышка. И нужно было ею воспользоваться. Очевидно, о том же подумал и начальник штаба дивизии полковник Иван Иванович Сергеев, подошедший к Романову на КП.
– Ну что, командир, перетасовывать карты будем или нет? – спросил он хриплым голосом и закашлялся. Невысокая, узкоплечая фигура его судорожно дернулась. На худом продолговатом лице появилось какое-то мучительно-болезненное выражение.
Михаил Афанасьевич еще утром заметил, что его начальник штаба явно простужен, но тогда как-то не придал этому значения. А сейчас вдруг понял, что напрасно: на впалых щеках Сергеева играл болезненный румянец, а высокий бугристый лоб покрыли капельки плота. Температура у него была явно сильно повышена.
– Ты лекарство хоть принял? – сразу поинтересовался Романов. – А то еще в лазарет угодишь. Только этого нам не хватает.
– А-а, пройдет, – махнул рукой Сергеев, – не до того! Лечиться после войны будем. Ты лучше скажи мне, Михаил Афанасьевич, как считаешь: полезут немцы еще раз в том же направлении или изберут другое? От этого все зависит.
Романов задумался. Вопрос действительно был не из простых, от ответа на него многое зависело. Главное: где сосредотачивать силы для отражения новых атак? А то, что они вскоре последуют, ни малейшего сомнения не было. Гитлеровцы остервенело рвались к Москве.
– Полагаю, что они снова выберут центральное направление. Главное, что тут есть где развернуться их танкам, – после паузы раздумчиво сказал Романов.
– А что, если атака начнется в другом месте? – прищурился Сергеев. – И мы не сможем быстро перебросить туда резервы?
– Вряд ли… Насколько я уловил, немцы привыкли к шаблону.
– Смотри, командир, тебе виднее… Но я бы подумал и о других вариантах.
Однако Романов остался при своем мнении. Он был убежден, что противник останется верен себе и ничего в своей тактике не изменит. Как оказалось в ближайшем будущем, Михаил Афанасьевич жестоко ошибался, что и привело к самым трагическим последствиям…
Между тем стало смеркаться, и Сергеев предложил попить чайку «с хорошей закуской». Оба с утра практически ничего не ели – не до того было.
Адъютант принес разогретую кашу с сосисками, и они сели за стол. Романов заставил начштаба, несмотря на все его протесты, принять лекарство от простуды, пригрозив полковнику иначе немедленно отправит его в медсанбат.