Однажды, он заметил, что после их соития, Тамила выпила пузырек с зельем и поинтересовался что это такое.
— Я пока что не готова стать матерью, а ты? Хочешь маленького волчонка?
Этот вопрос ошарашил Микеля, впервые он задумался о том, что у Тамилы по его вине может наступить беременность. Раньше он никогда об этом не задумывался. Ведьма-хозяйка, поила его специальным зельем и тогда она могла не переживать за подобные случайности, только если сама не спала с кем-то другим.
— Если… хочешь, пока мы не дойдем до Перлии, я тебя не трону, — он боялся, что она скажет да, отвергнет его притязания. Но Тамила снова его удивила, она присела перед оборотнем и провела пальцами по его лицу. Нежно, целомудренно поцеловала и радостно улыбнулась:
— Когда рак на горе свистнет. Сам открыл во мне это желание, теперь мучайся, — и хитро подмигнула.
— Когда это ты стала такой раскрепощенной? Где же твоя невинность, скромность селяночки? — с усмешкой спросил Микель.
— Поверь, в сравнении с девушками из моей деревни, я очень скромная.
Поездка верхом быстрее приближала их к Перлии. Миновала неделя, наступила вторая и они остановились на ночлег на постоялом дворе в городе Теплички. Микель бросил монету молодому конюху, чтобы как следует позаботился о животном. А они пошли устраиваться.
— Чего желает господин? — спросил хозяин заведения.
— Комнату и ужин принести в нее. Что есть из еды?
— Щи, борщ с пампушками, жаркое, недавно зажарили кабанчика, может вам вина?
— Борщ и кабанчика, да побольше. Барышне одну порцию, на меня две, — бросил на стол монеты. Хозяин расплылся в довольной улыбке и сгреб монеты в широкую, жирную ладонь.
— Будет исполнено, — положил ключ от комнаты и ушел отдавать распоряжение на кухню.
Комната была простой, обшарпанные стены, две узкие кровати по углам, кувшин с отбитым уголком, но с водой и тазом, под кроватями горшки.
— Не замковые хоромы, но сгодится, — изрек Микель, бросая мешок на покореженный стул. — Тамила опустилась на кровать и вытянула ноги, от долгой поездки верхом у нее ныла поясница, внутренняя сторона бедер, но главное страшно разболелась голова.
«Не хватало заболеть. Что же я буду за лекарка, которая себя не сможет вылечить. С каждым днем становится холоднее и тянуть силы из природы сложнее», — подумала она, скатываясь по стене на бок, прямо на соломенную подушку.
Через несколько минут в дверь постучали, на пороге стояла симпатичная служанка с призывно выглядывающей из-под выреза платья грудью.
— Молодой господин, вот ваш ужин? Не желаете чего-нибудь на десерт? — она захлопала своими большими коровьими глазами и раздвинула подкрашенные губки в улыбке.
Микель чуял в ней смесь пота вперемешку с лавандовым пучком промеж грудей. В уголках потрескавшихся губ залегла помада, а жирные волосы туго переплетены в косу. От нее пахло кухней и его волчьему обонянию это пришлось не по вкусу.
— Не стоит, — забрал поднос и закрыл дверь перед носом служанки. Поставив еду на небольшом столике, стянул с себя куртку.
— Хорош дрыхнуть, есть пора, — окликнул ведьму, но девушка молчала. — Уснула что ли? — нахмурился и коснулся ладонью ее лба. Тамила горела, на шее билась жилка пульса.
— Вот же, как тебя угораздило, — прошипел он и полез в мешок за лекарствами, но разобраться какой из пузырьков от болезни — он не мог. Подергав Тамилу за плечо, спросил:
— Какое зелье тебе дать от болезни? Покажи хоть, иначе не вылечишься.
Тамила приоткрыла затуманенный температурой взгляд и выбрала один из пузырьков с зеленоватой жидкость.
— Размешай… с водой… половину, — хрипло проговорила она и снова закрыла глаза.
Оборотень сделал что было велено и влил ей в горло. Девушка проглотила и обмякла.
Микель стянул с нее сапоги, куртку со свитером и прикрыл покрывалом. Пол ночи он не спал, потому что ведьму лихорадило, она бредила во сне и металась. Он только успевал ее поить водой. Под утро, Тамиле стало лучше, и она успокоилась, глубоко дыша, но пульс по-прежнему был слабым.
Оставив девушку одну, спустился с подносом вниз и отдал пустые тарелки служанке.
— На завтрак что есть? — сел за стол у окна. Перед ним стояла вчерашняя служанка, помытая, чистенькая и опрятная, даже рубаху сменила.
— Блинчики с мясом и вареньем, каши на молоке с маслом, яичница с ветчиной, чего изволите?
— Яичницу и блинов с вареньем, кофе есть?
— Такого нет, это вам в центр города надо, — качнула бедрами и пошла выполнять заказ.
Покончив с завтраком, Микель хотел было вернуться в спальню, но то ли он настолько приглянулся официантке, то ли она хотела подзаработать, но девушка активно к нему ластилась. Сама села на колени, обвила пухлыми ручками за шею и давай глазки строить.
Избавиться от назойливой девушки, не применив грубость он не хотел, лишнее внимание к агрессивно настроенному оборотню было лишним, но и чужие женские прикосновения были ему почему-то противны.
— Уймись милая и поди прочь, пока прошу по-хорошему, — сверкнул на нее льдом глаз и ссадил с колен на соседний стул.
Поднявшись по ступенькам, увидел, что дверь в их с Тамилой комнату приоткрыта. Страх за больную ведьму обуял разум, и он ворвался внутрь.
Бедную девушку растянули по полу, ее хрупкое тело придавил высокий детина.
— Ну же, раздвинь ножки или мне самому это сделать. Дружок твой завтракает, его Марюша ублажает, так и ты мной не брезгуй.
— Я и не побрезгую, — окликнул его Микель и ударил кулаком в висок, а затем ногой в спину. Боров слетел с Тамилы. Ее рубашка была наполовину разодрана, обнажив одну грудь, которую девушка тут же прикрыла рукой.
Сама ведьма была бледнее смерти, губы обескровлены, под глазами темные круги.
Схватив их вещи и перекинув ведьму через плечо, оборотень покинул постоялый двор. И только оказавшись в лесу, приложил ведьму к одному из дубов.
Щекой и руками она тут же прижалась к дереву и стала шептать молитву природе, зеленоватые нити, струились от травы и ствола к ее телу, возвращая лицу более здоровый вид. Но от этого она не перестала быть ослабевшей.
— Ненавижу людей… — прошептала Тамила не открывая глаз. — Похотливые животные, нет, хуже животных…
— Этого не изменить, — холодно проговорил Микель, у него до сих пор дрожали руки, он был зол, но ради ведьмы старался сохранять видимость спокойствия. Если бы Тамилы не было в комнате, он бы размазал эту кабанью тушу по стенке, вырвал его сердце голыми руками и скормил свиньям за конюшней.
Конь топтался рядом, пощипывая траву и нетерпеливо переставляя копытами.
— Тебе лучше? — присел рядом с ней и подвязал шнурки на рубахе, пытаясь хоть так свести разорванные части чтобы прикрыть грудь.
— Да, простыла. С наступлением холодов, мне становится тяжелее призывать силу природы, у вас в Ковене не так?
— В Ковене мало кто поддерживает такую связь.
— Откуда же тогда ваши силы? — она удивленно захлопала глазами.
— Ведьма или ведьмак, выбирают себе сильного напарника, тянут друг из друга силу, подпитывают, помогают. Это только лекари соседствуют с природой, разве тебе бабушка ничего не рассказывала?
— Нет, она говорила только, что раз во мне ведьмачья кровь, то я буду сильнее. С весны до лета — это так и есть, а потом откуда брать силы? Использовать другого? Мне это противно… — она поморщилась.
— Больно ты жалостливая, моя хозяйка такой не была. Еще ведьма получает силу от связи с мужчиной, пьет его энергию, поэтому она была ненасытной и очень сильной.
Тамила скривилась еще сильнее и со стоном отделилась от дерева. Слегка пошатываясь она подошла к коню и стянула с седла, свои наспех засунутые туда свитер и куртку.
— Хорошо, что обуться успела, когда этот толстобрюх вошел, — взяла флакон с зельем и выпила, промочив горло водой. — А ты там что делал? Развлекался с той самой Марюшей или как ее звать? Она еще вчера так призывно болтала своими бидонами.