В Милан ездила надолго: два года «лауреи спечиалистики», то бишь, магистратуры. Правда, как специалисту — поблажка: полгода заочкой — дома с Михой плюс его вылазка на секондмент в УниКредито Итальяно. Плюс короткие «побывки».
Но вот, защитившись, я свернула все, вернулась насовсем… Итальянцы, как чувствовали, что им предстоит — переназначили мне защиту на декабрь вместо марта. Я рада была до безумия: возвращалась ведь пораньше, да не еще одна…
Да, я не только раньше защитилась — я и прибыла раньше. Мальпенса — Шёнефельд-прямой, меньше двух часов лету… быстрее, чем на ICE из Берлина в Гамбург, а если бюджетным, и дешевле тоже… Так радовалась: я — без пяти минут «мастер оф менеджмент энджниринг» такого престижного техно-ВУЗа, как Полими. Но это было даже не главное…
Чего ждать пять минут — пора домой. И я отмела заключительный шопинг-тур по Милану — кто ж отмечает в одиночку?.. Михе решила сделать сюрприз, а потому из Шёнефельда вместо Михи меня до дома вез вот такой же поезд, как обогнал нас сейчас. Сама впихивала в него два тяжеленных чемодана. Дурная, конечно…
Ой, да ненавижу. Ведра соплей от мелодрамной супружеской измены — не про меня это. Ну, ждал-пождал-не дождался. С кем не бывает. Я только одного не понимаю: неужели у меня шаг такой тихий — как можно было не услышать?.. Короче, когда открыла дверь в спальню, увидела их там в кровати. Они сидели по подмышки в простынях — зануды, прям как в фильмах — и… ели мишек. Тех самых, марки Харибо.
Я совсем недолго их разглядывала. Не кричала, не истерила и даже почти не расстроилась. Вернее, я не помню.
У нас над кроватью висели — дорогие, сволочь — фотообои с Куэва де лас Манос — «Пещерой рук» в Аргентине. Что Линда ниже меня ростом — это я только что для себя выдумала, потому что с тех пор ни разу больше ее не видела. Наверно, тогда я так решила, потому что в сидячем состоянии ее голова не доставала до той «моей» руки в пещере, до которой обычно доставала я. Да и ноги, как я успела распознать под простыней, до «моего» участка на кровати тоже не дотягивались.
Потом, когда очнулась, нет, позже, много позже, я рассуждала, что это закономерно. Что Миха ведь высоченного роста, а такие обычно маленьких любят. Это должно было случиться рано или поздно — и о чем я только думала. А что звать ее Линдой, я бы даже не узнала, если бы Миха впоследствии на бракоразводных встречах периодически не муссировал ее имя.
Спустя часа два Миха нашел меня на Шпре, на Михаэлевом мосту. Он спортсмен, в прошлом — теннисист и одевается быстро. И все же того времени, чтобы преодолеть шок, испытанный при виде меня и моего шока, констатировать факт того, что я закрыла дверь в спальню и ушла, затем одеться, бросить Линде, чтоб одевалась и уезжала своим ходом, выскочить из дома, из которого минутой раньше выскочила я — всего этого мне хватило, чтобы прыгнуть в мини купер и «быть таковой».
Я ничего не взяла с собой — дома валялись телефон, ключи от квартиры, права и паспорт. Клянусь, не помню, где я шлялась и с кем повстречалась в пути. Когда «нашлась», в руках у меня был кулек айвовых карамелек от Фактуры, должно быть, купленных за мелочь в бардачке. Их магазин там неподалеку — кто меня знает, не специально ли за ними поехала… Не помню, от чего «очнулась», но знаю точно, что разбудил меня какой-то звук. Может, проплывало что-то под мостом, а может, засигналил кран со стройки — тот звук был первым, что я помню.
Что оказалась на «мосту Михаэля» — чистая случайность. Я, кажется, впервые на нем была и до того дня не знала даже, что он есть и что так называется.
Через минуту появился Миха — по GPS нашел машину, а в ее радиусе меня. Должно быть, вычислил со спины — несмотря на декабрь-месяц, берлинский и довольно мерзкий, я была в розовых балетках. Наверно, цапнула первое, что попалось, обулась и вломила.
Он подошел ко мне вплотную, я увидела его лицо, и тут ко мне резко вернулась память: я вспомнила, кто я и кто он. Помню, я только склонила набок голову и побуравила его немножко взглядом, не говоря ни слова. Он протянул ко мне руку, ту самую, которой совал в рот мишек. Ту, которую — да почем я знаю? — возможно, до того совал в Линду. Об этом я подумала, меня стошнило, и я, представив, что блюю ему в лицо, блеванула прямо в реку.
Харибо, радость детей и взрослых… Тогда я была на третьем месяце, но Миха ничего не знал. Блеванула тоже не поэтому — токсикоз на тот момент прошел уже вроде.
Впервые в жизни я решилась на сюрприз, хоть не люблю сюрпризов — получать, да и преподносить — тоже. Вот и нечего было отступаться от собственных предпочтений. Детей-то он давно хотел, а я все «то работала, то доучивалась, то и то, и другое». Чуть-чуть опоздала, в общем.