ХЛОПУШИН. Я не хочу об этом говорить.
ХЛОПУШИНА. О чем бы ты ни говорил, ты говоришь теперь только об этом... Почему она ушла?
ХЛОПУШИН. Господи, как глупо!.. Ушла и ушла...
ХЛОПУШИНА. Почему?
ХЛОПУШИН. Да потому что... потому что не хочет, не хочет так жить!
ХЛОПУШИНА. Как?
ХЛОПУШИН. ...Как живем мы.
ХЛОПУШИНА. А как живем мы?..
ХЛОПУШИН. Ну, я не знаю... Героически!!!.. Храним себя неизвестно для кого и для чего. Сидим взаперти в своих коммуналках и гордимся тем, что нас никто не купил. Кому мы нужны? Кто за нас заплатит хоть рубль?
ХЛОПУШИНА. ...И ты удрал сюда.
...Ты по-прежнему любишь ее.
ХЛОПУШИН. Не знаю. Нельзя любить того, кого нет.
ХЛОПУШИНА. Мямля.
ХЛОПУШИН. Что?
ХЛОПУШИНА. Я так иногда звала твоего деда. Ты, Андрюша, мямля, как твой дед. Не от мира сего.
ХЛОПУШИН. Вряд ли это сейчас звучит как похвала.
ХЛОПУШИНА. А тебя заботит, как это звучит?
ХЛОПУШИН. Да. И с годами все больше.
Мне почти тридцать, а у меня ничего нет. Знаешь, надоело хвататься за воздух!..
ХЛОПУШИНА. Ты теперь законный хозяин дома. Ты почти директор музея твоего деда. Разве этого мало?
ХЛОПУШИН. Почти хозяин, почти директор, почти муж, почти нищий, почти твой квартирант... Я просто Почти.
Так можно жить очень долго, если заткнуть уши ватой и закрыть глаза. Здравствуйте, господин Почти! До свиданья, господин Почти!
...Я не хотел тебе говорить. Мне сказали "Нет".
ХЛОПУШИНА. Что "Нет"?
ХЛОПУШИН. Твердое "Нет". (Раздражается) Городу не нужен музей умершего писателя Хлопушина! У города есть дискотека и оркестр народных инструментов!!!
Мне посоветовали лучше заняться малым бизнесом. Это сейчас более модно.
Пауза.
ХЛОПУШИНА. Ты прав! Наши местные чиновники совершенно никуда не годятся! Я напишу в Москву!
ХЛОПУШИН. ...Или в ООН, в комиссию по литературному наследию... Ха-ха-ха!.. Чем московские чиновники слаще мокринских?
ХЛОПУШИНА. Я этого так не оставлю.
ХЛОПУШИН. Ты ничего не добьешься.
...Мне даже не на что купить обратный билет.
ХЛОПУШИНА. Разве ты приехал не насовсем?..
ХЛОПУШИН. Ты позволишь мне продать несколько книг из библиотеки деда?
ХЛОПУШИНА. Нет... Нет... Как ты вообще можешь об этом говорить?
ХЛОПУШИН. Как я могу об этом говорить? Как? Очень просто. Составляя буквы в слога, слога в слова, как вы меня учили в детстве. Моя беда в том, что я могу об этом только говорить, а другие делают.
У тебя разворовали уже половину библиотеки!
ХЛОПУШИНА. Не смей так говорить!
ХЛОПУШИН. Да-да, конечно! Я же внук Хлопушина! Я помню, помню. Я все прекрасно помню.
Вы всегда, вольно или невольно, делали из меня маленькую копию деда. Такой Хлопушин No2. Пестовали талант, которого, в общем-то, никогда не было. Мол, не получилось с сыном, получится с внуком. Маленькая ложь, ложь побольше, большая ложь. Ничего, ничего, все образуется!.. Ни-как не образовывается!!!
Хлопушин, размахивая руками, неосторожно ранит себе ножом палец. Хлопушина бросается к нему, перевязывает палец своим платком.
ХЛОПУШИНА. Сейчас, сейчас, потерпи!..
ХЛОПУШИН. Пустяки, царапина.
... Помнишь, когда я был маленьким, мы приезжали с матерью к тебе и деду?
Местные мальчишки сразу же побили меня. Наверное, потому, что у меня был замечательный матросский костюм и ярко-красный водяной пистолет, каких здесь никогда не видели.
Я прибежал в кабинет деда и проплакал до ужина на его черном кожаном диване. На ужин была клубника со сливками и свежий, только-только испеченный в местной пекарне белый хлеб. Его принесла жена пекаря, чтобы как-то успокоить меня. Именно ее сын начал драку.
Этот диван еще жив. Но сидеть на нем уже нельзя. Кожа изодрана, пружины поломались.
ХЛОПУШИНА. Ты был очень ранимым мальчиком и писал замечательные стихи.
ХЛОПУШИН. Конечно. Я же был внуком писателя!..
... Дед тогда тоже сказал мне: -- Опиши свои чувства, лучший способ избавиться от них.
Смешно. "Закрой глаза и заткни уши"... У какой-то африканской народности всем девочкам в детстве надевают на шею огромные ожерелья из колец, чтобы искусственно удлинить ее. У женщин этого племени самые длинные шеи в мире -- такие длинные, что если снять кольца, то шейные позвонки не выдержат и сломаются.
Вы с детства надели на меня чужие кольца. И выросло что-то... Ни рыба, ни мясо...
Жаль, жаль. Опыт, похоже, не удался. А снять кольца страшно...
Из барака выходит Антонина Крупнова, неся таз с бельем.
АНТОНИНА. О, семейная идиллия.
ХЛОПУШИН. (Отдает Хлопушиной свой нож) Иди, старушка, приготовь мне хороший мясной бульон, если твои кости еще на это годятся.
Хлопушина уходит во флигель. Антонина ставит таз на землю.
АНТОНИНА. Ты говорил?
ХЛОПУШИН. Говорил.
АНТОНИНА. И что?
ХЛОПУШИН. Можно.
АНТОНИНА. Когда?
ХЛОПУШИН. Сегодня. Согласна?
АНТОНИНА. Не обманешь?
ХЛОПУШИН. Зачем?
АНТОНИНА. Согласна.
ХЛОПУШИН. Назад дороги не будет.
АНТОНИНА. Согласна.
ХЛОПУШИН. Ты не говори только пока никому.
АНТОНИНА. А что?
ХЛОПУШИН. Ну, не надо... Мало ли что... Сама понимаешь, узнают про деньги -- и... Тебе же спокойней.
АНТОНИНА. Ладно, ладно.
ХЛОПУШИН. Тогда через два часа, на этом же месте.
АНТОНИНА. Согласна.
Антонина уходит в барак, забыв про таз с бельем. Появляется Хлопушина.
ХЛОПУШИНА. Я поставила суп на плиту.
...Только несколько минут побыла дома одна, без тебя -- и стало так холодно и одиноко. После того, как ты приехал, я почему-то не могу оставаться в доме одна. Мне все время хочется, чтобы ты был рядом.
Словно я долго-долго терпела свое одиночество, а с твоим приездом какая-то пружинка во мне надломилась, и снова остаться одна я уже не смогу.
Мне нужно так много рассказать тебе, Андрей. Я знала, что ты приедешь. Я сохранила для тебя все рукописи Сергея Викторовича.
Вчера я снова перебирала их. Мне кажется, многое он писал именно для тебя. Ты не хочешь взглянуть на них? Мы могли бы сесть в его кабинете и весь день читать их и разговаривать!..
ХЛОПУШИН. Потом, старушка, потом... Только не сегодня... Сегодня у меня нет настроения.
ХЛОПУШИНА. (Не слушая его) Когда я представляю, как много мы можем сделать вдвоем, у меня даже кружится голова, словно я выпила глоток шампанского.
...Да, ты прав, эти местные чиновники просто глупы. Но, поверь, мы сможем обойтись без них. У меня почти все готово. Я давно живу в этом доме, как в музее Сергея Викторовича. Мне только чуть-чуть нужна твоя помощь, твоя молодая сила... (Прижимается к нему)
ХЛОПУШИН. Ты совсем не слушаешь меня. Ты разговариваешь не с реальными людьми на земле, а с кем-то там, на небесах.
Пойдем, старушка, пойдем. А то, боюсь, придется тебе кормить меня одними твоими разговорами вместо супа!..
Они уходят. Появляется Петрунин. В руках у него авоська с несколькими бутылками водки. За голенищем сапога топор. Петрунин садится за стол, открывает бутылку водки и наливает в стакан, который предусмотрительно спрятан под столом.
ПЕТРУНИН. Ну!.. Сердце чисто созижди во мне, боже, и дух прям, как говорится, обнови во утробе моей!.. (Выпивает) ...и прости мои прегрешения!..
КАРТИНА ВТОРАЯ.
Тот же двор. За карточным столом сидят Петрунин и Авдеев. На столе бутылки. Авдеев читает газеты.
АВДЕЕВ. (Читает вслух) "Удельный вес криминальной теневой экономики в российском валовом продукте достиг сорока процентов. В России действует три тысячи преступных группировок, общая численность которых равняется трем развернутым фронтам по меркам Второй Мировой войны".
ПЕТРУНИН. Первый Белорусский, Второй Белорусский и Первый Украинский, е-жэ-пэ-чэ-цэ!.. Хоть Берлин заново бери! (Выпивает) Давай, читальня, вали дальше, натирай мозоли на языке.