Мара решительно спрыгнула с крыльца, своими непоправимо осенними сапожками прямо в рыхлый снег, и зашагала к магазину.
В срочной фотографии ребята работали веселые. Будка встречала клиентов симпатичным плакатиком: "Если тонкий альбом и плохие фотки - значит паспорт". Чуть ниже, более мелким шрифтом, красовалась надпись: "Не так страшен черт, как его фото 3 х 4". А левее Мара углядела уже знакомое объявление последователей учителя Мукту.
Настроение окончательно испортилось.
- Как вы позволяете себе на стену эту пакость лепить, - раздраженно сказала она, усаживаясь на жесткий стул перед цифровой камерой. Девушка-фотограф безразлично пожала плечами:
- Это не моя стена, а хозяйка разрешила. Сядьте прямо. Подбородок чуть ниже, а то у вас глаза под образа...
- А хозяйка что, из тех, кто у цыган мед покупает?
- Не шевелитесь, не моргайте... Все, можете расплачиваться. Не знаю, вроде нет. Она умная женщина. Учитель Мукту у нее внука вылечил.
- Еще скажите, что у внука был паралич! - недоверчиво и раздраженно проговорила Мара, роясь в кошельке.
- Да нет. Все лишь хронический бронхит. Тоже мало радости для маленького мальчика. Врачи только прогревания назначали, ну и лекарства при обострении. Все равно ничего не помогало, мальчик все время кашлял. Мы в прошлом году, наверное, полгода сами работали, хозяйка постоянно то по больницам, то по санаториям, то по аптекам. А учитель Мукту только один раз посмотрел на ребенка - и все. Сейчас пацан в садик ходит. Хозяйка говорит, даже насморка нет.
- Не верю, - Мара сердито запихнула фотографии в сумку и, запахнув куртку, процокала каблучками к выходу, - все равно не верю. Вот если этот Мукту посреди зимы лето утроит... Тогда может быть...
- Девушка, - позвал негромкий голос. Она как-то сразу поняла, что обращаются именно к ней. И одновременно ощутила острое нежелание оборачиваться. Сделав вид, что не расслышала, Мара взялась за ручку двери.
- Девушка, - повторил голос, - а зачем вам посреди зимы - лето?
По-ходу, порадовать Галочку мне была не судьба. Олег оказался не только давно женатым, но и счастливым отцом двоих детей. И, раз уж судьба подкинула мне секретные материалы, я зарылась в них, как крот.
Любопытсвенные вещи начали обнаруживаться сразу. Высший эшелон "Алексы", практически весь, был повязан семейными узами. Больше того, лишь у двоих я обнаружила по одному ребенку - у самого Влада и одного из молодоженов, вступивших в законный брак всего год назад. Количество отпрысков в других семьях варьировалось от двух до пяти. Даже Алка, тощая, как жердь... пардон, стройная, как кипарис, оказалась матерью аж троих оболтусов школьного возраста. Спятить можно! Когда же она успевала работать?
С одной стороны, ничего странного в этом не было. Люди с уровнем дохода выше среднего могут себе позволить вырастить и воспитать столько наследников, сколько собственные нервы выдержат. С другой... Приращивать население большинство сотрудников банка начали еще в те времена, когда никто не слышал об "Алексе".
Ну, ладно. Чего в жизни не бывает. Возможно, у отдела кадров есть секретная директива брать на работу преимущественно людей семейных и многодетных. Может, по каким-нибудь исследованиям, количество детей как-то влияет на отношение к работе. Непонятно, как я в эту компанию попала, но коль скоро есть правило, исключения тоже должны быть.
Вторая странность - никто... НИКТО ВООБЩЕ из всего руководящего звена "Алексы" не был местным. В Белоозерск всех принесло из каких-то далеких мест, география России и сопредельных государств была представлена почти полностью. Включая дальневосточную станцию Ерофей Павлович.
Кстати, сам Влад был родом из Москвы.
На третью странность я наткнулась почти случайно, и вполне могла бы остаться в счастливом неведении, но судьба, кажется, решила, что в последнее время я много удивляюсь и мало думаю. Она была права.
Анкеты располагались не по порядку.
Во всяком случае, не по алфавитному порядку.
Если бы это была картонная папочка на завязочках, или даже современный пластиковый скоросшиватель, я бы, может, и не удивлялась. Мало ли у кого какой бардак в секретных документах. Но беспорядок в файлах, которые раскладывает компьютер?! Это было за пределами даже моего представления о реальном, которое за последнее время существенно расширилось.
И поэтому я сделала единственно возможный вывод: бардака не было, был порядок. Просто какой-то другой порядок. И я, прорасти трава на брюхе, его установлю!
Для начала - проверить, это чисто кадровая аномалия, или в других местах фамилии сотрудников расположены так же хитро. Например, в ведомости на зарплату... Но в бухгалтерские файлы я не полезу. В случае чего будет просто не отмыться. Да и не нужна мне ведомость на зарплату. Хватит табеля учета рабочего времени...
Ох, предупреждал меня Кролик, чтобы я этого не делала. Предупреждал! А Кролик зря не предупреждает. Но другого-то выхода нет!
Нет ничего легче, чем уговорить того, кто очень хочет, чтобы его уговорили. Тем более, если этот кто-то - ты сам. Но охотничий азарт еще не окончательно забил мне мозги. На ночь я "качалку" Кролика ставить все же не стала. Воткну завтра утром. Подумаешь, всего день простоять, да ночь продержаться.
Снег повалил снова. Казалось, здешняя природа вознамерилась разом, в один день выполнить норму по осадкам. Сквозь стекло витрины наблюдать за миром, исчезающим в снежной круговерти, было даже забавно. В кафе, теплом и не по-зимнему уютном, горели лишь две оранжевые лампы, под самым потолком, и четыре бра у столиков. Медового цвета шторы с горчичными кистями были наполовину задернуты. Посетителей, кроме них, не было вообще.
- Меня зовут Рустам.
Вот уж не подумала бы! Мара даже моргнула от удивления. Русые волосы, правда, не есенинский чуб, цивильная короткая стрижка, светлая кожа. Глаза серо-голубые... или просто серые, при таком свете не разберешь. В чертах лица ничего "кавказского", уж скорее новый знакомый был похож на поляка. Словом, типично славянская внешность. Лет ему было, как навскидку определила Мара, что-то около тридцати. Словом, совсем не ее "экологическая ниша". Попробуй ее тридцатилетний сосед так вот подойти и пригласить Мару "на чашечку кофе", она бы лишь плечами пожала. А, может быть, и нагрубила.
Но - не пожала и не нагрубила почему-то. Решила, что и экономика и право как-нибудь переживут этот день без нее.
- Тамара, - представилась она.
- Для друзей просто Мара. Но я пока еще ничем не доказал, что друг, - улыбнулся Рустам.
Она мгновенно перепугалась:
- Откуда вы?.. Кто вы?
- Сотрудник Моссада. А по совместительству - местный маньяк. Кстати, мы же договорились - на "ты", - перебил он.
- Как ты узнал мое домашнее имя? - Мара испытующе уставилась на него, всем своим видом демонстрируя, что пытаться ее обманывать - дело зряшнее.
- Ты мне сказала. Откуда еще я мог его узнать?
- В прошлой жизни? - Мара подозрительно сощурилась.
- Сейчас. Люди говорят друг другу гораздо больше, чем кажется им самим. Нужно только услышать. Слова. Интонацию.
На овальном, слегка подкрашенном и очень симпатичном лице отразилось сомнение. И одновременно... Он поймал ее мысль как мячик для пинг-понга.
- Учить этому не нужно. Все зависит не от умения, а от желания. Ну и от мужества, разумеется.
- От мужества, - не поняла Мара.
- Иногда нужно очень много мужества, чтобы слышать то, что есть, а не то, что хочешь, - пояснил Рустам.
- Ты читаешь мысли? - предположила Мара. Рустам качнул головой, улыбаясь ей одними глазами.
- Сомневаюсь, что это возможно. И очень сомневаюсь, что это вообще нужно. Мысли человеческие это эфирный пар. Они редко воплощаются в дела. Другое дело - чувства. Они почти всегда предопределяют поступки. Но чтобы быть в курсе чувств другого человека, совсем не обязательно лезть ему в голову. Нужно просто смотреть внимательно. И хотеть видеть то, что есть. А не то, что хочется.