Покрутившись на месте, Сабрина вспомнила, в какую сторону они шли утром, туда и направилась. Шлёпать по грязи пришлось долго, прежде чем вдалеке показались знакомые развалины и пёстрый кустарник. И ещё покосившиеся кресты на фоне тёмных зарослей — безрадостное зрелище.
Ей никто не попался на встречу. Одно только радовало — дождь смыл горький запах дыма. Но было тихо, только шуршала листва, и поскрипывало вдалеке дерево. Было тихо, и это тревожило Сабрину больше всего.
Если бы через кладбище шла Маша, треск сучьев и припоминания демонов были бы слышны на всю округу. Хорошо, не на всю, но Сабрина точно различила бы их. Она снова осмотрелась, но в сумраке непогоды только покачивались ветки деревьев.
Пришлось идти, искать узкие проходы между оградками и пачкать руки облупившейся краской. Облезлые портреты и даты на надгробиях не были различимы. Из-под ног иногда выскакивали с натужным шорохом мыши.
На горизонте замаячил большой памятник в форме трапеции, когда Сабрина поняла, что Маши тут нет. Но на всякий случай она добралась до края кладбища, послушала журчание ручья, нашла пресловутую кучу жжёной листвы и убедилась, что шла сюда зря. Возможно, Маша ушла в западную часть кладбища — там старые кресты тянулись, насколько хватало взгляда, и прятались в густом подлеске. Но там искать было бесполезно: пройдут в трёх шагах друг от друга и даже не заметят.
— Где её носит, — прошипела Сабрина сквозь зубы, щурясь на памятник. В полумраке оказалось сложно различить отдельные черты, но она разглядела четыре овальных портрета в ряд.
Она вернулась в деревню по тропинке, которая виляла вдоль ручья, заглянула в дом — Машиной куртки в прихожей не было. Сабрина вдохнула домашнего тепла и снова вышла на улицу, под зарядивший с новой силой дождь.
Она уже в который раз обругала сама себя за то, что поддалась на её уговоры и не пошла следом. Особенно после сообщения Судьи, что на неё кинулся бродячий демон. Не стоило бродить по тёмному кладбищу в одиночку.
Тяжело вздыхая, она снова вышла на дорогу. Тревога уже не просто беспокоила — царапала кошачьими когтями изнутри и на ухо нашёптывала страшные вещи. Сабрина направилась в противоположную сторону, к ручью, что на другом краю деревни. Вчера-то они обошли её всю.
Только у самой окраины она разглядела в подступающих ранних сумерках две фигуры, бредущие по обочине. По интонациям, разносящимся далеко по округе, Сабрина поняла, что одна из них — точно принадлежит Маше. Та размахивала руками, что-то увлечённо объясняя спутнику. Отдельных фраз Сабрина не разобрала.
Она подлетела к парочке, никакого внимания не обратив на второго, и схватила Машу за руки.
— Где ты гуляешь? Я тебя обыскалась.
Дышать стало чуть легче.
— Прости, — виновато улыбнулась та. Её руки были холодными, но на щеках играл румянец. — Я правда немного заблудилась. Представляешь, пошла в другую сторону от ручья. А там болота. Хорошо, что встретила Рока, он помог мне выйти к деревне.
Только тут Сабрина обернулась на её спутника. Мужчина старательно отводил взгляд, делая вид, что их разговоры его волнуют мало. Он был высоким и, как многие здесь, одевался просто и тепло: из-под просторной куртки выгладывал ворот толстого свитера.
— А, спасибо, — суховато кивнула ему Сабрина.
— Да, мы пойдём, — снова улыбнулась Маша, оборачиваясь к Року.
Тот лишь кивнул и зашагал обратно, спокойный — как будто каждый день ловил на болотах потерявшихся следователей и возвращал их домой.
— Довольно странный тип, — призналась Маша, когда они отошли на приличное расстояние. Она пыталась согреть руки, втянув кисти в рукава, но, видно, всё равно не получалось, потому что голос её подрагивал.
— Ты дозвонилась кому-нибудь? — Сабрина взяла её за локоть и повлекла в сторону дома. Кажется, Маша слишком увлеклась своими размышлениями, чтобы ориентироваться в переплетении улиц и переулков.
— Кажется, да. Правда, постоянные помехи, разговаривать было невозможно. Но я послала сообщение, фотографию одной закорючки из дома Комиссара. — Она говорила без остановки, значит, волновалась. И теребила край рукава. — Теперь нужно почаще на кладбище появляться, чтобы ответ поймать.
— Теперь я пойду с тобой, — невесело отозвалась Сабрина.
Она кожей ощутила чужое присутствие. Осторожно обернулась: чутьё не подвело. Несмотря на дождь, у одного из заборов на лавочке сидела старушка. В сером мареве было не понять, куда она смотрит, но Сабрина различила положение её рук — бабуля словно поглаживала кошку, сидящую у неё на коленях.