— Этот Ано. — Маша постучала кончиком пальца по губам, ни на кого не глядя. — Я всё думала, куда же во всей этой истории девать его. А потом я поняла, кто отец ваших детей.
С грохотом упала на пол табуретка — Судья встала. Во всей её фигуре, в позе медведя, готового к нападению, в сцепленных судорожно кулаках Сабрине почудилась такая угроза, что она схватилась за меч. Это вышло само собой.
Словно ничего не замечая, Маша потрясла в воздухе указательным пальцем — ни дать, ни взять, профессор, на занятии которого студенты слишком уж расшумелись. На Судью ей приходилось смотреть снизу вверх.
— М-да. Он похоронен на кладбище. Под вашей человеческой фамилией. Со своим именем. С именем мага.
Она подняла глаза: Судья стояла на прежнем месте, сжимая и разжимая кулаки. Маша смущённо улыбнулась.
— Я видела. Странно, но мне помог второй костёр Комиссара. Я видела могилу Ано.
Судья тихо разжала кулаки. Её напряжённые плечи поникли.
— Вы сильная, — сказала Маша без иронии.
Сабрина медленно опустила меч на стол. Ни один свечной огонёк не дрогнул, только горячий воск стекал на жестяные подставки. Там уже было очень много воска, тёплого и остывшего. Тихо плакала Гала, вытирая щёки передником. Разложенная по порциям, но так и не выставленная на стол картошка остывала.
— Я расскажу всё или вы? — спокойно произнесла Маша, проходя обратно, на своё место и потирая уставшие ноги.
Судья покачала головой.
— Давайте вместе, — как капризному ребёнку, предложила Маша. — Я начну, пожалуй. Очень давно, ещё до моего рождения, шла война между людьми и магами, она вышла небольшой по географическим меркам, но очень уж кровопролитной. Вы родились и выросли в этой деревне, вы ни о чём ещё не знали, когда добровольцем — ведь так? — пошли сражаться. А потом каким-то чудом или по его собственному умыслу вы встретили его — Ано.
Магическое имя оказалось таким тяжёлым и горьким, что захотелось проглотить горячую картофелину, лишь бы растворился этот привкус. Маша покусала губы.
— Он предлагал вам дезертировать вместе?
— Я отказалась, — сухо отозвалась Судья, глядя в почти пустую тарелку, пятнистую от засохшей гречи. — Сразу.
Тяжёлый вздох содрогнулся в её груди. Сабрина теребила шелковистую кисточку на шторе, глядя в пол. Поднимать взгляд тоже почему-то не хотелось. Рядом пошевелилась, поджимая одну ногу под себя, Маша.
— Хорошо, — медленно произнесла она, и, подобрав слова, выразительно рассказала: — Разумеется, он увидел в вас магию и сказал об этом. Вы не сразу поверили, что родители ваши совсем не те люди, которых вы привыкли считать родителями. Но потом поверили.
Громко тикали часы в соседней комнате. Стало слышно даже, как ветер бьётся в тонкие стёкла. С шорохом листьев, писком летучих мышей и запахом болота. А может быть, это лишь казалось.
— Что же на самом деле произошло с Комиссаром, я могу только предполагать. Он был другим. И звали его по-другому. Должно быть, он сделал что-то ужасное, предал, например. Он притворился мёртвым, чтобы спастись. Выходит, он очень боялся, раз загнал себя в эту дыру на пожизненный срок.
Одна свеча почти полностью оплыла, огонёк задёргался в предсмертных судорогах и погас. Маша неотрывно смотрела на горку оплавленного воска. Наверное, тёплого ещё.
— Комиссар предпочёл, чтобы его считали умершим, а потом явился в деревню в облике такого сумасшедшего. Никто его не прогнал, конечно. До него никому дела не было.
Она постучала кончиками коротких ногтей по столу, покрытому бледной клеёнкой. Судья смотрела в ту же точку — на погасший огонёк, и от неяркого света её кожа казалась серее тумана, что поднимался за окном.
— Я не знаю, что он сделал, — произнесла она отрывисто. Прядь волос, заправленная за ухо, упала её на лоб, но Судья даже не шевельнулась, чтобы стряхнуть её. Даже не поморщилась.
— На счёт Алины всё совсем просто. Она сбежала от родителей, натворила что-нибудь, наверное.
Молчание саваном темноты крыло свечи. Задрожал и погас ещё один огонёк. Попросить бы Галу найти ещё пару восковых палочек, но нет. Нет.
— Ано погиб. Комиссар спрятался. Алина натворила дел. Всё, что вы разузнали? — сквозь сжатые зубы процедила Судья.
— Ещё не всё, — покачала головой Маша.
Теперь между ними горели всего две свечи, и невидимая преграда как будто рушилась, вот только кому от этого было хуже — ещё неясно. Сабрина провела пальцем по лезвию меча. Само собой вышло. Но так — спокойнее. Теперь Маша была рядом с ней, значит, защитить её будет проще.
— Но теперь вы же не будете отрицать, что сами устроили тут эпидемию? — уже вполголоса произнесла Маша и спрятала пальцы в безразмерные рукава свитера — только кончики ногтей показывались.