Наверное предложи мне такой вариант Аня, — согласился бы не раздумывая. Но она не предлагала, а сам заговорить о бегстве я не мог, стыдился.
Пройдясь мимо школы и завернув за угол, я сразу наткнулся взглядом на уазик.
Всё как и говорил Василич — бронированный, надежный, с японским движком и местом под пулемёт. Только за зиму он так сильно заржавел, что издали казался не машиной, а забытой кем-то кучей металлолома.
Мне-то ладно, я привык уже, а вот Ане он поэтому и не нравится, и чтобы она выехала на нём, должны быть какие-то сверхъобъективные причины. И, кажется, я догадываюсь какие.
Ну да, так и есть, — подойдя ближе, я заглянул в салон. — Заднее кресло вынуто, а третий ряд сидений пристёгнут к бортам.
Скорее всего все машины заняты на периметре, и не придумав ничего лучше, она решила перевезти тела из ледника на уазе.
Ледник хотя и находится не особо далеко, — за первой, но, понятно дело, — на носилках не потащишь.
Не то чтобы я был сильно против, — надо так надо, только радости, конечно, не испытывал.
Задержавшись ненадолго у машины, я осмотрел салон, и убедившись что нигде не напачкали, двинулся дальше, к невысокому больничному крылечку, прямо перед которым расположилась огромная лужа.
Кое-как обойдя её, толкнул приоткрытую дверь, и зашёл внутрь, сразу оказавшись в центре внимания.
Но вот ей богу, — лучше бы не заходил. Коридор оказался набит людьми, скорее всего родственниками почивших. Здесь были женщины всех возрастов, двое совсем престарелых дедков, и даже маленькие дети. Вероятно они ждали когда им передадут тела их родных для похорон.
Стараясь никого не зацепить, я «проскользил» вдоль стеночки, и на ходу принося соболезнования, свернул в тот блок где находились палаты.
— Вот уж кого не ждал! — неожиданно прямо навстречу выскочил Леонид.
Всклокоченный, в белом больничном халате с торчащими из под него бинтами, он совсем не походил на серьёзно раненного.
— Проведать пришёл? — подскакивая на одной ноге он доскакал до подоконника, и кряхтя, не без труда, умостился на него.
— Ну так, и это тоже. Как там Олег?
Леонид достал из кармана кисет с табаком, и потянувшись, открыл форточку.
— Очухался, но ещё не встаёт, врачи не разрешают. — пытаясь развязать зубами узел, пробубнил он, и отплевываясь от махрящейся веревки, спросил, — я тут краем уха про самолёты какие-то услыхал, сестричек спрашиваю, никто не знает толком, или враньё?
— Да нет Лёнь, не враньё. Всё так и есть, летают.
Услышав это, Леонид аж поперхнулся.
— Ох нифига себе... — округлил он глаза, — Это откуда ж они такие взялись?
— Так тебе и расскажи, вот поправишься, сам всё увидишь.
— Ну ты чёрт... И я как назло в бинтах весь, ходить толком не могу... Олег тоже... — Леонид тяжело вздохнул, поерзал, устраиваясь на подоконнике поудобнее, и выпустив пару дымных колец, выдал,
— Ладно, давай, выкладывай по порядку, а то что-то я не догоняю...
И пока я пересказал ему последние события — не упустив и исчезновение охранника с женой, он успел выкурить трубку и набить новую.
— И что думаешь делать?
— Да вот, хотел с дядей Сашей посоветоваться, если конечно врачи разрешат...
Многого от него я не ждал, но может хотя бы определит по фото что это были за самолеты, ну и по характеристикам подскажет.
Но Леонид как-то поджался, и глядя в окно, тяжело вздохнул.
— Да какие уж там врачи теперь... Поздно у них спрашивать...
От его слов внутри у меня всё аж похолодело.
— В смысле? — не выдержал паузы я.
— Сбежал дедуля наш, как услыхал про самолеты чужие, так и дал дёру...
— Как сбежал? Он же при смерти? — Судя по тому что говорили врачи, и в частности Аня, состояние его — «одной ногой в могиле», и новость о побеге как-то не укладывалась в такую трактовку.
— Да вот так. — ухмыльнулся Леонид, — послал всех на три буквы, открыл окошко, и ушёл.
Дослушивать я не стал, а не теряя времени выскочил на улицу, запрыгнул в машину, и поехал на аэродром.
Если куда и мог уйти дядя Саша, так только туда.
Ворота были открыты, и махнув охране, я проехал прямо до самолёта. Дед сидел в кабине, а вокруг кукурузника суетились мужики из слесарки.
— Ты как себя чувствуешь? — поднялся я на борт.
— Нормально. Дышать только трудно, а так ничего, терпимо...
Я бы может и поверил, но бледная кожа и синюшные губы говорили об обратном.