Пока меня не было, ему удалось довести до ума две машины, одноместную, и двухместную. Но первую почти сразу разбили, и после этой аварии количество желающих учиться пилотированию резко сократилось.
Те кто хотел, не могли по здоровью, или другим объективным причинам, ну а кто мог, тот не хотел.
Дядя Саша, например, порывался, но не смог, сердечко снова прихватило.
Олег думал попробовать, но тоже здоровье подкачало. Тут и так не каждый сможет; кто-то высоты боится, кто-то летать, кого тошнит. Трактористов — каждый второй, а вот с лётчиками, того, напряг. В общем, как был у нас один пилот, так и остался.
Естественно сам я с Гагариным не виделся, и всё это узнал со слов Василича, поэтому, пока есть время, решил исправить сиё недоразумение, и оседлав своего винтажного коня, поехал в сторону мастерских.
Спустился на центральную, с удовольствием проехал по асфальтовому тротуару до седьмой, и свернув в проулок, затрясся на кочках.
Ворота мастерской в этот раз были закрыты, и изнутри не доносилось ни звука.
Припарковав велик, я обошёл ангар кругом, рассчитывая попасть внутрь через другую дверь.
— Василий? — из проёма между двумя стенками, вылез бригадир.
— Он самый. Здорова! — я искренне обрадовался его появлению. Мужик хоть и своеобразный, но без особых проблем с головой. В отличии от многих меня окружающих. Как говорится — хорошо что не один я, Д’Артаньян.
— А мы уж думали ты всё, отстрелялся... — протянул он руку.
— Не дождетесь. — ответил я на рукопожатие. — Как тут у вас? Кипит работа?
— Помаленьку... — бригадир вытащил за собой длинный кусок скрученного вдвое провода, и перекинув его через плечо, на манер сумки, открыл дверь.
— Заходь. — пригласил он.
Не знаю, может мне показалось, но выглядел он так, будто искренне рад нашей встрече. Вроде и не общались толком, но что-то такое, дружеское, сейчас проскальзывало.
А в ангаре было темно. Особенно со свету. Темно и тихо.
— И где все? — обернулся я.
— Так нету никого. — развёл руками бригадир. — Кроме меня и Шуры.
Приглядевшись, я заметил стоящий прямо по центру аэроплан, и судя по его некомплектному виду, это был один из недостроев.
— Он у себя, всю ночь работал, отсыпается.
— Гагарин один что-ли работает?
— Со мной.
— А остальные? — в прошлый раз здесь были ещё люди, а сейчас всё выглядело каким-то позаброшенным, унылым. Хоть и темновато, но видно что ворота давно не открывались, пол покрыт пылью, а сверху, с балок под крышей, свисают здоровенные тенёта.
— Да где ж им быть-то? Ясно дело, в окопах сидят. Ну и там уже... — задрав глаза к потолку, он покосился на меня, и перекрестившись, пробормотал, — само собой...
— Кто?
— Да слесаря мои. Помнишь, те, которые тебе помогали?
Я кивнул. Конечно же я их помнил. Вредные уж очень, и не сговорчивые. Были.
— Как работали вместе, так и померли. В одном окопе. — объяснил бригадир.
— Мда... — вздохнул я, и так же перекрестился.
Бригадир помолчал немного, словно отдавая дань памяти погибшим, и решительно махнув рукой, предложил.
— Пошли, что-ли, чай пить?
Отказываться я не стал. Требовалось переварить увиденное, да и новости последние узнать, так сказать, из независимого источника. Мужики хоть и не считают себя сплетниками, оставляя эту «должность» слабому полу, но по факту, у нас всё то же самое. Разве что погрубее, да покороче. Женские сплетни более красочны, когда сплетня переходит от одной дамы к другой, она обрастает подробностями и всякими «моментами», у мужчин же этот процесс идёт наоборот, отличаясь простотой и лаконичностью. Проходя от старта до финиша, сплетня не то что не раздувается, она блекнет и сохнет, иногда стираясь до полностью оголелого факта.
Если первоисточник, будучи очевидцем, или автором сплетни, вкладывает в неё какие-то дополнительные подробности, то второй и последующие, как правило, эти подробности отбрасывают.
Допустим, сплетня рождается из конкретного события, информацией о котором делится очевидец. У Иваныча, например, сдох конь. Далее может последовать описание коня, Иваныча, его жены и дочки, их жилища, места работы, и многих других, не имеющих отношения к делу, подробностей.
Но в итоге всё выльется в начально-конкретный факт, сообщающий о том, что у Иваныча сдох конь.
Естественно, это не всегда и не повсеместно, — мужики и похлеще баб бывают, но, в общем и целом, статистика примерно такая.
В случае с бригадиром, я был уверен что тот не станет придумывать того, чего не было, а поведает без прикрас что, и как здесь происходит.