Глава 24
Всеми фибрами души я чувствовал что нужно бежать, но не мог даже пошевелиться. Не знаю как так вышло, только я был словно замороженный — всё вижу, всё слышу, а тело не подчиняется. Но мне опять повезло. Опустившись на колени, Ольга так долго возилась с молнией на джинсах, что когда наконец победила, в дверь снова постучали.
— Василий!? Ты куда пропал? — донеслось снаружи, на сей раз это был Олег, и по его встревоженному голосу я понял что просто так он не уйдёт.
Ольга, видимо, тоже осознавала это, потому что быстро поднялась, коротко выругалась, и посмотрев мне в глаза, произнесла почти шёпотом.
— Я с тобой ещё не закончила...
Нет, слышать такое от красивой женщины — приятно. Да и, положа руку на сердце, я ни разу не однолюб, и в другое время воспользовался бы этим щедрым предложением. Но сейчас почему-то не мог. Мешало что-то. Страх, или предчувствие нехорошее — я не знал.
И вообще, жизнь моя в последнее время походила на какой-то кошмар, мне постоянно мерещилась всякая дрянь, я видел недоступные другим вещи и уже не знал где правда, а где галлюцинации. Особенно страшно было в больнице, проходя по коридорам, и глядя на окутывающую людей дымку, я каждый раз внушал себе что не смогу ничего сделать, хотя знал что Аня так и не использовала кровь дворфа. Семь человек, ровно стольких мы могли бы спасти, но никакие уговоры на жену не действовали. «Да, мне тоже жаль» — говорила она, — «Но эти люди чужие нам, и я не буду тратить на них кровь».
Конечно, с каждым днём народа умирало всё меньше и эпидемия потихоньку отступала, но всё равно не проходило и суток чтобы я не наткнулся на умирающего человека.
Так прошло ещё две недели. Быстро, буднично, и совсем не интересно. Я работал в больнице, и помогал разбираться на периметре. Вот не хотел заниматься сбором трупов, но пришлось, ибо некому.
Жара и вонь. Всего двумя словами можно охарактеризовать моё существование в эти дни. Не считая превратившихся в мавзолеи домов, весь периметр был засыпан разлагающимися телами. Находили по жужжанию мух и по запаху. — Ищи где жужжит и принюхивайся. Если воняло так себе, — значит одиночка, если до рези в глазах, — значит целая пачка. Окопы, блиндажи, доты и секреты. Трупы валялись повсюду. Разбухшие, зеленые и почерневшие, они источали такие миазмы, что, казалось, я выблевал сам себя.
Вверенная мне похоронная команда состояла сплошь из женщин. Одиннадцать разновозрастных барышень выполняли всю грязную работу. Я поначалу сомневался, — всё-таки слабый пол, но оказалось что слабый он только в книжках, а на деле эти хрупкие создания нам ещё и фору дадут. Там где мужик бы уже в обморок упал, они только морщились, вытирали пот со лба, и складывали в пакет подгнившего и разваливающегося покойника. Да, иногда блевали. Много матерились и вообще вели себя не очень по-женски. Но в этих условия это выглядело совершенно естественно.
Вычищали как-то совмещенный с дотом большой блиндаж. Зайти внутрь, пока не намотаешь на лицо семь слоёв мокрой ткани, невозможно. Любой вдох тут же провоцирует реакцию организма, остановить которую очень сложно, поэтому приходится уходить и где-то отсиживаться.
И вот, спускаюсь я вниз, а оттуда девчонка поднимается, явно из моих, но так замотанная, что я даже и не узнал кто такая. Идёт, и бормочет что-то, тихо так, неразборчиво.
Ну посторонился я, выпустил девку. И только спустился, как выстрел снаружи прозвучал. Я обратно, на ходу автомат передергивая.
Вышел, и едва не свалился, споткнувшись об эту самую девчонку. Лежит, в руке пистолет, а в виске маленькая дырочка, и кровь тонкой струйки стекает.
Ну тут остальные мои подопечные засуетились, вниз сбегали, посмотрели, обратно вернулись. Оказалось что нашла она в блиндаже сразу отца, брата и мужа. Ну и не выдержала значит, свела счёты с жизнью.
Наверняка она предполагала что так и будет, но всё же надеялась что отсиживаются где-то, пережидают. Ну а тут сама увидела, вот нервы и не выдержали.
Естественно, никаких панихид, или чего-то подобного, устраивать не стали, положили её на телегу вместе со всеми, и за первую увезли.
А вообще работали споро. Хоть и надеялись что никто на нас болезных не позарится, но точной уверенности не было. Поэтому вычищенные от трупов блиндажи быстро дезинфицировались паяльными лампами, и заселялись новыми жителями, сплошь состоящими из женщин.
Стрелять они умели, все проходили короткий курс подготовки, дефицита оружия не наблюдалось, но всё же я видел что как бойцы, они ничего из себя не представляют. Не обстрелянные, без опыта, женщины стали бы легкой добычей для более-менее скоординированной банды, и уж тем более для тех с кем нам довелось столкнуться.