Так что от плота решили отказаться, как и от любых других способов форсирования водной преграды, — их просто не имелось, разве что вплавь. Да и идти пешком по кишащей зверьём степи было как-то не очень.
— Может разделимся и вдоль проедем? — Взгромоздившись с биноклем на крышу уаза, предложил Андрей, — в обе стороны?
— Не знаю... — протянул короткий дядька, — мне кажется разделяться не самая лучшая идея...
Я тоже так считал, но вот так взять и развернутся — совесть мешала.
Вообщем, посовещавшись, решили всё же последовать предложению Андрея, но далеко не разъезжаться, ограничившись пределом действия наших раций — двадцать километров.
И, собственно, рассевшись по машинам, разъехались: мы направо, а обе нивы в противоположную сторону.
Естественно моста мы не искали, но зная характер степных рек, надеялись что где-нибудь найдется пригодное для переправы место. Ведь если даже брать нашу Кумачку — речку давшую название станице, так у неё есть места где не то что вброд перейти, — перепрыгнуть можно.
И действительно, не проехав и пяти километров, я заметил что река заметно сузилась, а берега стали гораздо ниже.
— Проедем? Или объезд поищем? — едва успев затормозить — что с вохлыми уазовскими тормозами было достаточно сложно, я остановился прямо перед неглубокими, но очень часто расположенными промоинами.
— Ну ты даешь Вась. — усмехнулся Андрюха, ты ж на уазе, для него эти ямки — раз плюнуть!
Пожав плечами — в отличии от моего штурмана я не особенный любитель бездорожья, и опыта у меня не так чтобы много, я воткнул передний мост и выжал сцепление.
Уаз взревел, — валко закачался на пружинах, — так что все похватались за поручни, но вдруг напрягся, будто уперевшись во что-то, а я, вместо того чтобы остановиться и посмотреть в чём дело, ещё и газу прибавил. Ну и как следствие: рывок, удар, и вот уже округу оглашает неестественно громкий рёв трехлитрового мотора.
— Сука! Глушак оторвал! — в сердцах выругался я, и от души приложив кулаком по панели, зажмурился от боли — под кургузым пластиком скрывался добротный советский металл.
— Да не кричи ты так Васек... — Подумаешь, глушак... Не смертельно...
Я и сам понимал что не смертельно, да и глушитель давно уже на свалку просился: весь варенный-переваренный, в хомутах и в заплатках, кривой и горбатый, но другого нет, и теперь уже не будет.
Заглушив мотор, я выпрыгнул из машины и заглянул под днище.
Ну да, так и есть. Один из хомутов не выдержал, труба упала вниз, и упершись в землю, вырвала кронштейны сложившись сразу в двух местах.
— Доставай инструмент, ща починим! — с другой стороны появилась довольная Андрюхина голова. Мне даже показалось что он как-то обрадовался возможности поразмяться.
Так что уже через пару минут, открутив болт из оставшегося живым кронштейна, мы осторожно вытащили трубу на «свободу, и не откладывая, сразу же приступили к лечению.
Вот чем хороши военные автомобили — простотой и ремонтопригодностью. Выпрямив трубу голыми руками, мы запихали её обратно, и подмотав в нескольких местах проволокой, — сварки у нас естественно не было, соединили в том месте где она порвалась, новым хомутом.
При этом укрепили её так, чтобы торчала она как можно меньше, — если кто в курсе, в выхлопных трубах есть непосредственно глушитель, в виде сплющенной бочки. Так вот у нас эта бочка располагалась не параллельно земле и корпусу машины, а чуть под наклоном, за счет чего и зацепилась за спрятавшийся в траве камень.
— Ну вот, а ты боялся! — вытирая тряпкой руки, улыбнулся Андрей. — Заводи...
Вообщем с трубой мы справились, причём на удивление быстро, и установив теперь уже правильно — параллельно, двинулись дальше. Естественно, тем же путем — через промоины, мы не поехали: береженого бог бережёт, а отдалившись от реки примерно на километр, нашли местечко поровнее.
— Как там радиовещание профессор? — отвлекаясь от бинокля — а с ним он не расставался всю дорогу, поинтересовался Андрей.
— Всё так же... Бубнят потихоньку... — ответил тот.
Пока мы возились с трубой сосед ковырялся в своём приборе; что-то крутил, подключал, и настраивал. Мне даже показалось что он не особенно понял что мы ломались, настолько он увлёкся.
— Ближе не стало?
— Нет, скорее дальше... Пока мы едем вдоль реки, сигнал всё больше смещается к западу.
Так, — сказал я себе. Если он видит смещение, значит мы уже близко к источнику, максимум километров пять-шесть.